Онлайн книга «Планета Ка-Пэкс»
|
– Прот, простите меня. Я с радостью послушаю ваш рассказ об этой планете и всех прочих местах, где вы побывали, но в данную минуту мне хочется, чтобы мы сосредоточились на ваших путешествиях на Землю. – Все, что ни прикажете. Но вы же меня спросили, где я был и что я делал в Рождество 1979-го. – Да, но только для того, чтобы начать разговор. Сейчас же я попрошу вас перенестись вперед во времени и рассказать о вашем следующем посещении Земли. Можете? – Конечно. Хм… Значит, так. В январе? Нет, тогда я все еще был на ТЕРСИПИОНЕ. В феврале? Нет, я уже вернулся на КА-ПЭКС и учился играть на патюзе, впрочем, виртуозности на нем я никогда не добьюсь. Скорее всего, это было в марте. Да, это действительно был март, чудное время в вашем северном полушарии, когда лед в реках тает, а из земли показываются крокусы и подофиллы. – Это март 1980-го? – Так точно. – Он вас вызвал? – Не то чтобы с какой-то определенной целью. Просто время от времени ему хочется с кем-то поговорить о том о сем. – Расскажите мне о нем. Что он за человек? Он женат? – Да, он женился на девушке, с которой был знаком… Да я вам уже об этом рассказывал, верно? – Девушка, католичка, которая забеременела в тот год, когда они кончали школу? – Ну и память! Она все еще католичка, но уже не беременная. Это было пять с половиной лет назад. – Я забыл, как ее зовут. – А я вам никогда этого не говорил. – А сейчас можете сказать? Наступила долгая задумчивая пауза, во время которой прот, похоже, изучал мою стрижку (или, вернее, ее отсутствие), а потом очень тихо он произнес: – Сара. – Кто у них родился, сын или дочь? – воскликнул я, едва сдерживая ликование. – Да. – Я имел в виду: кто же именно? – Вам, доктор брюэр, надо заняться своим чувством юмора. Дочь. – Так что, ей сейчас примерно пять? – На будущей неделе ее день рождения. – А кроме нее, у них есть другие дети? – Нет. У Сары нашли эндометриоз, и ей удалили матку. Такая глупость. – Потому что она была так молода? – Нет, потому что для этой болезни есть простейшее лечение и ваши доктора могли бы давным-давно до него додуматься. – Вы не против назвать мне имя их дочери? Или это секрет? После минутного колебания прот ответил: – Ребекка. Когда он выдал мне это имя с такой легкостью, я подумал: а вдруг Пит смягчился и решился позволить проту назвать мне его настоящее имя? Наверное, он начал мне доверять! Но прот, похоже, предугадал мой вопрос. – Даже не мечтайте, – бросил он. – Не мечтайте о чем? – Он вам этого ни за что не скажет. – Но почему? Может он хотя бы сказать мне, почему? – Нет. – Почему? – Потому что вы воспользуетесь ответом, чтобы на нем отыграться. – Ладно. Тогда ответьте мне на такой вопрос: они живут в том же городе, где он родился? – И да и нет. – Не могли бы вы пояснить свой ответ? – Они живут в вагончике, за чертой города. – Как далеко от города они живут? – Недалеко. На стоянке вагончиков. Но они собираются купить дом подальше, в сельской местности. И тут я решил пустить пробный шар. – А у них есть поливалки? – Что? – Поливалки для газона. – На стоянке вагончиков? – Ну ладно. Они оба работают? Рот его слегка скривился, будто у него вдруг схватило живот. – У него, как вы это называете, работа на полную ставку. А она подрабатывает шитьем детской одежды. – А где работает ваш друг? – Там же, где работали его отец и дед. Почти единственное место в городе, где есть работа, если ты, конечно, не работник банка и не продавец. – На скотобойне? – Да, сэр. Старая мясная лавка. – А что он там делает? – Он там сшибальщик. – Что значит сшибальщик? – Сшибальщик – это тот, кто бьет коров по голове, чтобы они особо не мучились, когда им перерезают глотки. – Ему нравится его работа? – Вы шутите? – А чем еще он занимается? Дома, например? – Да особо ничем. Вечером, когда дочка ляжет спать, почитает газету. По выходным возится со своей машиной и смотрит телевизор, как и все остальные в городе. – А он ходит, как прежде, в походы? – Саре хотелось бы, чтобы он ходил, но он не ходит. – Почему. – Его это угнетает. – А бабочек он все еще собирает? – Он давным-давно выбросил свою коллекцию. В вагончике для нее нет места. – Он жалеет о том, что женился и растит ребенка? – Нет, что вы. Он, как вы выражаетесь, очень предан и жене, и дочке. – Расскажите мне о его жене. – Веселая. Энергичная. Ограниченная. Как и большинство домохозяек. – А дочь? – Вылитая копия матери. – Они ладят друг с другом? – Они все боготворят друг друга. – У них много друзей? – Ни одного. – Ни одного? – Я же говорил: Сара – католичка, а городок маленький… – И что, никогда ни с кем не видятся? – Только с ее семьей. И его матерью. – А с его сестрами? – Одна живет на аляске. А другая такая же, как все остальные в городе. – Вы думаете, он ее ненавидит? – Он никого не ненавидит. – А есть у него приятели? – Ни одного. – А как насчет того хулигана и того парнишки, за которого он вступился? – Один – в тюрьме, другого убили в Ливане. – И он никогда не заглядывает после работы в кабачок, выпить пива с другими ребятами-сшибальщиками? – Теперь уже нет. – А раньше заходил? – Раньше заглядывал: выпивал кружку-другую, шутил со всеми. Но стоило ему пригласить кого-то из них на ужин, как они находили любые предлоги, чтобы отказаться. И никто ни разу не пригласил его на барбекю или на что другое. Так что вскоре он смекнул, что к чему. Теперь они почти все время проводят в вагончике. Я предупреждал его, что так оно и будет. |