Онлайн книга «Шаман всея Руси. Книга 2. Родина слонов»
|
Копья колыхались — десять дружинников, стоящих полукругом, уже похохатывали. — А я че? — обиделся Кудряш. — Я спужал их, что ли?! То ж косолапый, а не я! — Да ты ж его, паразит, с собой зачем притащил, ты ж его нарочно и притащил! Кудряш насупился, но в глазах плясали озорные искорки: — Да я ж косолапого для боевого усиления взял! Нет вины на мне, батьку! — Молчи лучше, — прошипел Радож и крикнул, обращаясь к пришельцам: — Эй, кто у вас главный? Посреди стойбища возвышалась живая гора на ногах-бревнах, вислоухая, с хвостом, растущим прямо из морды. На горе стояла небольшая башенка. Из башенки высунулся сухонький старикашка. — Мы люди просветленные, — промямлил он, жутко коверкая слова, — по свету ходим и про чудеса, кои Сидхарта творит, всем рассказываем! — И тут же юркнул обратно. Просветленные люди были облика нездешнего. Лицом смуглы, курчавы и длинноволосы. Вместо привычной одежды — полотнища с вырезами для рук. Странники что-то бормотали и таращились на огромного медведя, сидящего на цепи, конец которой держал Кудряш. Дружинник то и дело дергал за цепь, отчего зверюга нехотя поднималась на задние лапы, рычала и вновь принимала естественную позу. Кудряш как бы случайно обронил цепь и заорал так, что ворона, сидевшая на березе, с карканьем покинула наблюдательный пост. — От беда-то! — гремел Кудряш. — Порвет косолапый странников, ей-ей порвет! Дружинники хохотали, отпуская благожелательные реплики. Срывал глотку Радож. Кудряш делал невинные очи и отнекивался от обвинений. От всего этого бедлама в стане пришельцев, разбитом близ Куяба, происходили серьезные волнения. Стреноженные кони шарахались и ржали. Кричали младенцы и женщины, пытающиеся их урезонить. То и дело мужики начинали о чем-то горячо спорить, хватались за ножи... Наверное, речь шла о том, стоит ли задерживаться в сем гиблом месте. Невиданная живая гора трясла головой-валуном и трубила. Башенка, укрепленная на спине гиганта, ходила ходуном. Из нее высовывался старичок, испускал протяжный и звонкий клич, хитроумно складывал пальцы. Животина тут же успокаивалась, но ненадолго. Медведь, гремя цепью, некоторое время топтался, не понимая, чего же от него хотят, а когда Кудряш незаметно хлопнул в ладоши, встал на задние лапы и принялся плясать. — Вот чудо-то, — заорал Кудряш, — аркуда милует пришельцев! Перунова воля! Значит, нам от них польза выйдет! Дружинники ржали и улюлюкали. Медведь, принимая возгласы за одобрение, несколько раз мотнул головой, что должно было означать поклон, раскинул лапы и зарычал, приглашая желающих побороться. — Скоморох ты, — прорычал Радож, — дурь-то из тебя пора повыколачивать! — Тю, — воскликнул Кудряш, скалясь во всю конопатую рожу, — уж не ты ли повыколачиваешь, дедуля! — Да не, внучек, — в тон ответил Радож, — где уж мне, беззубому. Найдется кому... По дороге, ведущей от Куябских ворот, пылил всадник. За ним едва поспевала рыжая собачонка. * * * Степан осадил жеребца, спешился, бросил повод дружиннику. — Заняться нечем? Простого дела исполнить не можете?! Кто медведя притащил? — Белбородко разразился замысловатой бранью. Собачка по кличке Лисок затормозила подле, грозно зарычала, намереваясь цапнуть кого-нибудь за ногу. — Сидеть! Песик заворчал, обиженно взглянул на хозяина, но подчинился. Все знали, что с Белбородко, когда он в дурном расположении, лучше не связываться. А настроение у Степана было хуже некуда. Дружина воинского вождя Истомы покинула Куяб, бросив славян на произвол судьбы. Поговаривали, что Истома ушел к злейшим врагам — хазарам. И еще поговаривали, что хазары собираются опустошить Полянские земли. Из всей рати осталось сотни две — воины, что пошли за тиуном Истомы Любомиром. Но двумя сотнями не остановишь нашествия тысяч! Степан несколько дней объезжал родовые селения полян. Но роды после Истомовых поборов уже никому не верили и сынов в новую дружину отдавали неохотно. В Куяб Белбородко вернулся злой, как собака. Из башенки, укрепленной на живой горе, высунулся старичок, сухонькой рукой указал на Кудряша и прошамкал: — Это он зверя привел! Степан почернел, надвинулся на парня: — В поруб захотел, Кудряш? — За что-о?! В следующий момент Кудряш очутился на земле. Рука кметя сама собой потянулась за голенище — к засапожному ножу. Захлебываясь лаем, Лисок бросился на защиту хозяина. Вцепился в руку Кудряшу. Тот взвыл: — Да убери ты репей этот, батька!.. — К ноге! — приказал Степан. Лисок с сожалением выпустил Кудряшово запястье и подбежал к хозяину. — Тяжела длань у тебя, воевода, — потирая челюсть, поднялся Кудряш. Любому другому он не спустил бы обиды, но не Степану, про которого говорили, что ярость его от самого Перуна, потому как он — Перунов посланец. Да и к ножу Кудряш потянулся лишь по привычке, не обнажил бы нож против ведуна. За время, которое Степан провел в Куябе, он сделался начальником левого крыла войска. Начальником же правого крыла был Алатор — друг Степана. Пока все войско состояло из двух сотен, поэтому Белбородко правильнее было бы называть сотником, а не воеводой. — Еще вопросы имеются? — Уведу медведя, не ярись, — обиженно бурчал Кудряш, — я ж как лучше хотел. Желая выполнить обещанное, Кудряш подошел к медведю и попытался ухватить цепь. Но косолапый, видно, решил, что с ним хотят побороться, и сграбастал Кудряша, принялся раскачиваться и рычать. Парень насилу вырвался: — Ошалел? Мишка обеими лапами ударил себя в грудь и стал приплясывать. Потом опять раскрыл объятья, зарычал, приглашая меряться силами. Степан немного оттаял. «Это ж надо, — подумал он, — как обстоятельства меняют человека. Жил себе спокойно в стольном граде Питере, работал колдуном-экстрасенсом, был человеком уравновешенным и почти интеллигентным. А сюда попал — сержант сержантом. Хоть то отрадно, что глотку деру по делу — ради искоренения анархических настроений». Радож хрипло засмеялся: — Ты где взял аркуду-то, дите малое, у скоморохов на меч выменял? — Гридя выменял, — хмуро ответил Кудряш, — пес его знает на что... Радож подозрительно сощурился: — И что, прямо так тебе и отдал? — Это ведь я перед Любомиром за парня слово замолвил, когда тот в Куябе появился. Батька Любомир его в отроки определил... — Стало быть, должок возвернул? — Ага, — подтвердил Кудряш. Десятник аж присвистнул: |