Онлайн книга «На пути Орды»
|
– Татары не люди, – покачал головой Глухарь. – Но пока теплые… – добавил он. – Ты ранен, Коля?! – Там Олена! – поморщился, как от зубной боли, Николай. – В подземном ходе… – Он отвернулся от леса, – татарская конница уже вошла в зону надежного поражения, пора было стрелять. * * * Отряд татар вышел к пещере, открывающей путь в подземный ход… Предводитель татарского отряда грубо толкнул Оглоблю ко входу в пещеру: – Теперь ты пойдешь первым, а не последним! * * * В последней пулеметной ленте осталось не более двадцати патронов. Ствол пулемета был раскален до предела… Коля стремительно расчехлил переносную роторную пушку и принял из рук Глухаря тяжелый ящик с пушечным боекомплектом. – Где Олена?! – крикнул он Глухарю прямо в лицо. – Я здесь! – раздался голос сзади. Коля резко обернулся. За его спиной на настиле стояла сияющая Олена: – Ты работал, я не отвлекала… – Олена… – Коля обнял ее. – Я… Оглушительный взрыв потряс Берестиху. Часть частокола, – со стороны реки и угол темницы – взлетели на воздух. Тут же прогремел еще один взрыв, – на спуске к реке. Третий взрыв взметнул столб воды в реке и, наконец, четвертый – в лесу – возле входа в подземный ход. Там, далеко за рекой, над лесом полетели обломки стволов… Коля схватил инфракрас: чисто! – Как это? Не понимаю! – Я разложила три мины по длине, по всему подземному ходу, а около темницы поставила растяжку, – как ты сказал… – И что? – не понял Коля. – Кто-то, кто шел первый, сорвал растяжку, под темницей, – а остальные мины сдетонировали… – Олена, золото!!! – не в силах сдержать нахлынувшие чувства, Коля прижал Олену к груди. – Ты королева, ты не девушка! – Ты ж говорил мне про детонацию… – прошептала Олена, теряя голову от счастья. – Уже забыл?! * * * Отстучав последние патроны, пулемет замолк… Тут же ударили со стены автоматы. Конница смешалась и, свернув, пошла на новый круг… – Они поняли, что мы бережем патроны! – Хотят, чтоб стреляли издалека… – У меня последний рожок остался! – А у меня вообще почти ничего! – Ох, попался я! – ахнул Коля, присмотревшись к роторной пушке. – Здесь такая вот штука должна быть, цепляющая… А ее сняли! – Кто снял? Зачем?! – Да наши, там, в будущем, – для проверки! Учения! Подсунули нарочно, без одной детали! Следишь за матчастью?!? Нет? Ну вот и влип под несоответствие! – Под чего влип?! – произнес кто-то, не врубившись. – Как это – влипнуть «под»? Не понимаю! – А что здесь понимать? – удивился Глухарь. – Крючок простой! Щас сбацаю. – Крючок, но с дыркой! – с отчаянием в голосе подчеркнул Коля. – А «Bosch» -то на что?! – удивился Глухарь, засучивая рукава. * * * Теплый день… Тихая погода. Лесная полянка, затерянная в чащобе. На укромной лесной пасеке стояли десятки ульев – простых колод… В воздухе висело гудение – ровное и мощное гудение многих сотен тысяч пчел… * * * – Как их остановить?! – заскрипел зубами Коля. – Патронов осталось – слезы… – Только хлебом-солью… – мрачно пошутил кто-то. – У меня есть для них хлеб-соль… – Коля кинул взгляд на противотанковую мину. – Я отнесу! – шагнул вперед Бобер, сухой мужик лет сорока. – Ты не понял, это верная смерть. – Я понял, – спокойно сказал Бобер. – Я отнесу. В наступившей тишине был слышен только топот копыт приближающейся конницы, визги и крики подбадривающих и распаляющих себя татар… Петровна склонилась к уху Коли: – Пусть отнесет… Сына и жену убили… Утром. У него на глазах… Не жилец… Не вынесет. Все это знают… Пусти… Он отнесет. * * * Конница остановилась как вкопанная метрах в ста от ворот Берестихи. Ворота распахнулись настежь. Из ворот вышел неспешной походкой Бобер. Перед собой на вытянутых руках он нес «хлеб-соль» – на белом расшитом красными петухами рушнике противотанковую мину, украшенную сверху прикрученной лимонкой. Конница расступилась, давая путь. Бобер медленно, не спеша шел к опушке, живя последние минуты своей жизни и ими продлевая жизнь другим. Он шел туда, где виднелась группа телохранителей и свиты Чунгулая… Всадники, повернув коней, сопровождали неспешно идущего по полю Бобра. Лицо Бобра было абсолютно спокойно. * * * Отъехав от поляны с ульями метров на сто, Игнач остановил коня и не спеша развернулся – лицом к поляне с ульями… В руке у Игнача была увесистая березовая дубина. Взвесив дубину в руке, Игнач внимательно присмотрелся, наметив свой будущий путь – туда, вперед, – на поляну с ульями. Наконец он решился. Резко дав шпоры коню, Игнач поскакал, разгоняясь, – прямо на ульи… Влетев на поляну, Игнач стал отвешивать березовой дубиной удары по колодам-ульям – направо и налево. Воздух «взорвался» гудением сотен тысяч потревоженных пчел… * * * Бобер остановился в десяти шагах от морды коня Чунгулая… – Хлеб-соль, хлеб-соль… – неслось справа и слева. Татары уже хорошо, видно, знали эти два русских слова… – Это не хлеб-соль, – спокойно сказал Бобер. – Это тебе от меня… – Бобер слегка склонил голову… – Шаим! – кивнул Чунгулай. Шаим, не решаясь принять дар, кивнул, в свою очередь, одному из телохранителей: – Акем! Телохранитель Акем подъехал к Бобру, склонился с коня, подхватил мину на рушнике и, подвезя ее к Чунгулаю, замер, держа дар на весу. – Надо отщипнуть кусок хлеба, повелитель, макнуть его в солонку и съесть… – льстиво подсказал Чунгулаю Шаим. – Это не хлеб, – сухо возразил Чунгулай. – Это не хлеб, – согласился Шаим, – но это обычай! Слегка повернув голову, Чунгулай кинул взгляд на подарок, не приближаясь к Акему. Он сразу заметил перстень, – тот самый перстень с рубином, стоящий в Персии свыше тысячи невольников и невольниц, – перстень, что он, Чунгулай, послал Берке в дар… Перстень был надет на взрыватель лимонки вместо кольца чеки… – Кто скажет, что значит этот зеленый железный круг? Вокруг Чунгулая собрались наиболее авторитетные предводители. – Здесь письмена, о, повелитель! – заметил один из них. – Э, верно! – похвалил Шаим. – У тебя хваткий глаз, мой проницательный Шардын. |