Онлайн книга «Лавина»
|
— Любовь бывает долгою, а жизнь еще длинней… — Это слова из песни, — заметила Нина. В Москву пришла поздняя осень. То подмерзало, то таяло. Губернатор предложил съездить в теплые края. Чистое море плескало у ног. Надька сказала: — Хорошо бы здесь иметь свой домик… И домик у моря возник. Просто сказка о рыбаке и рыбке. Для этого понадобился один телефонный звонок губернатора. И закрутились адвокаты, нотариусы. Завелась налаженная машина. Надька ни во что не вникала. И вот это поразило больше всего: не надо вникать, брать в голову, напрягаться, доставать деньги, унижаться, харкать печенью… Можно просто стоять на берегу, втирать в кожу морковный лосьон. Каротин полезен для кожи. Единственно неприятным оказался момент: ее укусила в грудь какая-то сволочь, грудь раздулась, как дирижабль. И второе: она называла Ивана Андреем. Значит, Андрей сидел в подсознании. И в сознании. Когда вернулись, стало ясно, что квартира мала. Дети клубились во всех комнатах и были всегда. Губернатор купил соседнюю квартиру. Соседи упирались, но губернатор предложим им условия, от которых они не смогли отказаться. И опять ходили какие-то люди, договаривались, оформляли, рабочие прорубали стену. Дети топотали в соседней квартире, как кони. — А где мой папа? — спрашивал Лука. — Он уехал, — отвечала Надька. Но на самом деле уехала она. Отъехала от прежней жизни. Андрей приучил ее к топтанию на месте: шаг вперед и два назад. А тут — рывок в космос, как ракета на Байконуре. Раз — и ты в другой галактике. Жизнь с губернатором — действительно другая галактика. Его приглашали постоянно: на премьеры, на презентации. Он входил в обойму людей, которых приглашают. В обойму избранных и востребованных. Все без исключения заискивающе смотрели на губернатора, дребезжали хвостами. Надьке тоже перепадали эти взгляды и дребезжание. Но она научилась смотреть сквозь. Видеть и не видеть. Она мысленно плевала на них сверху. Не хочешь, чтобы на тебя плевали, — не подставляйся. Не проси. А если попросил — тебя нет. Власти предержащие ценят независимость. А совки склонны к халяве. Привыкли за семьдесят лет. Надька упивалась ощущением превосходства. Срабатывала программа РЕВАНШ. Ее долго унижали, навязывали низкую самооценку. Теперь ее очередь. Надька уже прошла через огонь и воды. Теперь шла через медные трубы. Правда, трубы пели и сверкали для Ивана Шубина, но свет падал и на Надьку. Андрей Хныкин тем временем выдерживал паузу. Он воспринимал Надькино молчание как давление. Когда она обижалась, то пропадала вот так, с концами. Не преследовала. Не трезвонила как сумасшедшая. На ее давление-молчание Андрей отвечал своим. Кто кого. Кто первым не выдержит. Сейчас прошло больше двух месяцев. Первым не выдержал Андрей. У него было чувство, будто он нырнул на большую глубину. И не дышит. И если сейчас не вынырнет — у него разорвется сердце. Ему была необходима ее захватническая энергия. Андрей черпал в ее агрессии свою силу. Ведь если его ТАК хотят, значит, он чего-то стоит. Светлана тянула его справа, Надька — слева, и он находился в распорках, как электрический столб. Стоял устойчиво. А если Надькина тяга ослабевала, он заваливался. Земля плыла из-под ног. Андрей купил Луке велосипед и отправился к Надьке. Без звонка. Как ни в чем не бывало. Как будто они расстались вчера. Надька открыла дверь, спокойная, загорелая. Смотрела на Андрея с умеренным интересом, как на почтальона. — Привет, — сказал Андрей. — Ты где загорала? — В Египте. — С Нэлей? — Нет. Не с Нэлей. — С Борисом? — При чем тут Борис? — не поняла Надька. — При том, что он все время здесь ошивается. — Нет. Это не Борис. — А кто? — Губернатор Шубин. Знаешь такого? — Естественно… Андрей лично знал губернатора Шубина. Его деньги лежали в их банке. — Это твой любовник? — Нет. Это мой жених. Я выхожу за него замуж. — Когда? — Я жду из Германии копию о разводе. Андрей испытующе смотрел на Надьку. — Врешь. Это невозможно. — Почему же? — спокойно возразила Надька. — Я свободная женщина с двумя детьми. Я хочу, чтобы у меня был муж, а у детей — отец. Я не имею на это права? — Имеешь, конечно. Я могу войти? — Не надо. Там Таня убирается. — А Лука дома? — У него английский. — Ну, пока… Андрей поставил велосипед и пошел вниз по лестнице. «Сволочь, — думал Андрей. — Сука. Денег ей мало…» Всю ночь Андрей не спал. Ворочался. С одной стороны, пора было как-то разрубить этот узел. Надька разрубила. Баба с воза — кобыле легче. С другой стороны, он имел над ней полную и неограниченную власть. Он был уверен: все так и будет продолжаться. И что же? Вместо него Шубин. И значит, она каждый день ложится с ним в постель. В квартире Андрея, купленной на его деньги. Рядом с сыном Андрея, рожденным для него лично. С женщиной Андрея… Да что же это такое? Что они говорят друг другу, какие слова: «Вместе? Навсегда?» А почему бы и нет? Надька умная и красивая. Она может составить честь любому мужчине, включая губернатора и даже президента. Андрей ее проворонил, а губернатор разглядел и оценил. А вдруг она врет? Нет никакого губернатора. Просто мучает. Утром Андрей встал с тяжелой головой и, вместо того чтобы ехать на работу, отправился к Надькиному дому. Он поставил машину так, чтобы видеть подъезд, и стал ждать. Ожидание длилось час. В одиннадцать утра из подъезда вышел Иван Шубин. Он был загорелый, подтянутый, в черном кашемировом пальто с красным шарфом. К нему тут же подкатила черная машина. «Значит, правда…» — понял Андрей. Он достал мобильный телефон. Набрал Надьку. — Спустись, пожалуйста… — А ты где? — спросила Надька. — У подъезда. — Можешь подняться, — разрешила она. — Не могу. — Почему? — Потому что не хочу. Ему было противно входить в дом, где пахло «воровством». Надька накинула шубу. Спустилась к Андрею. Села в его машину. — Учти. Ребенка я не отдам, — объявил Андрей. — А это не твой ребенок, — просто сказала она. — Мой. Хныкин Лука Андреевич. Все повторялось с точностью до наоборот. И Надька была другая. У нее — другие глаза. Она иначе смотрела. Это надо было как-то переломить. |