Книга Подземный левиафан, страница 40 – Джеймс Блэйлок

— Что! — крикнул им Пен-Сне, быстро оборачиваясь. — Путь! Да всю жизнь в пути, черт возьми, ребята!

— Конечно, конечно, — ответил Эдвард, кивая и улыбаясь.

Не отрывая глаз от книги, Лазарел прошел к стулу и упал на него.

— Предложи ему денег, — бросил он Эдварду. — Столько, сколько он попросит.

Не до конца убежденный, Эдвард тем не менее достал бумажник. Вытащив оттуда двадцатку, он помахал ею у Пен-Сне перед носом. Старик величественно кивнул и протянул к деньгам руку. Выхватив банкноту из пальцев Эдварда, он презрительно сунул ее в нагрудный карман, словно двадцать долларов в теперешней ситуации не значили ровно ничего.

— Я по горло сыт вашими домогательствами! — крикнул он, снова прикладывая к уху рожок.

— Я понимаю, — откликнулся Лазарел, поднимаясь со стула.

Злобно взглянув на профессора, капитан Пен-Сне замахнулся на него своим слуховым аппаратом.

— Дай ему еще двадцать! — зашипел Лазарел, снова опускаясь на стул. — Сейчас не время жадничать.

Эдвард взмахнул второй двадцаткой. Пен-Сне, моментально успокоившись, схватил деньги. Зазвонил телефон. Капитан не обращал на аппарат внимания до тех пор, пока Эдвард, которому бесконечные звонки невыносимо терзали слух, подняв бровь, не указал на него Пен-Сне.

— Хорошо, но это будет стоить вам еще двадцатку, — ответил капитан.

— Дай, — приказал Лазарел, не сводивший глаз с книги. Эдвард передал старику третью двадцатку, свою последнюю. В тот же миг телефон стих. Капитан Пен-Сне засунул руку в карман и выудил оттуда две первые банкноты. С выражением сильнейшего изумления он пожевал уголок одной из бумажек, словно желал убедиться в том, что они не фальшивые.

— Проклятье, — бросил он потрясенно. — На чьей вы стороне, ребята?

— На чьей стороне? — слабо переспросил Эдвард.

— Вы с ним или против него? — Пен-Сне прищурил глаза.

— Против, — заорал Эдвард, мудро рассудив, что, прожив девяносто два года, капитан Пен-Сне должен быть против всего мира.

— Он сволочь, — согласился капитан, устало качая головой. — Но деньги я все-таки получил, — он помахал в воздухе тремя двадцатками. — Пайола. Он боится меня. Я слишком много знаю. — Старик тихо улыбнулся, потом повернулся к Лазарелу, который листал книгу, время от времени поднимая брови и выражая изумление всякими иными способами.

— Кто он такой? — крикнул, по возможности безразлично и беспечно, Эдвард.

— А что ты о нем можешь знать? — проорал вопросом на вопрос Пен-Сне, хитро уставившись на Эдварда и приканчивая свое виски. Подняв руку, капитан похлопал ладонью по тусклому медному цилиндру, стоящему рядом с ним, какой-то мореходной принадлежности неизвестного предназначения.

Эдвард тупо покачал головой, силясь придумать ответ на вопрос капитана. Так ничего и не надумав, он крикнул:

— О ком? — в надежде на то, что подобная настойчивость старику не покажется подозрительной.

— Игнас, — ответил Пен-Сне, — де Винтер.

— Он самый! — откликнулся Эдвард, так и не открыв для себя ничего нового. — И что вы о нем знаете? — Сказав это, он поймал себя на мысли том, что разговор со стариком может пойти по кругу.

— Карп не умер, — заявил Пен-Сне. — Я слишком много знаю. Есть, сэр, такое дело.

Эдвард пораженно кивнул. Затем под влиянием внезапного порыва наклонился к старику и крикнул:

— Вы знакомы с Ашблессом?

Услышав знакомое имя, Лазарел вскинул от книжки голову. Пен-Сне откинулся в кресле и устало махнул рукой, словно говоря, что по горло сыт Ашблессом и ему подобными, что с него довольно общения с такими людьми. Эдвард сделал Лазарелу страшные глаза и не менее утомленным жестом предложил капитану говорить.

— Старый поэт? — переспросил капитан, задумчиво улыбаясь, как будто вспоминал дела давно минувших дней.

Лазарел захлопнул книгу. Эдвард удивленно моргнул. Пен-Сне покачал головой.

— Я встретил его и Блендинга в Пэдро, — продолжил капитан, произнося название с длинным «э». — Блендинг был в порядке, а Ашблесс — он просто был стар. Усталый, так мне показалось. Он спятил, вот что я о нем думаю.

— Кто, Блендинг? — крикнул Эдвард в слуховой рожок.

— Тоже поэт, — капитан многозначительно глянул на Лазарела, потом поднялся из кресла, чтобы осмотреть столик с трубками. Эдвард испугался, что Лазарел потребует снабдить Пен-Сне еще одной двадцаткой, но кризис миновал, и капитан успокоился. На несколько секунд его лицо сделалось озадаченным, потом он медленно закрыл глаза, поглаживая медный цилиндр.

Сообразив, что старикан собрался прикорнуть, Эдвард гаркнул:

— Эй! — и широко улыбнулся капитану, когда тот, вздрогнув, пробудился. Пен-Сне вытащил из кармана смятые двадцатки и, послюнив палец, дважды их пересчитал.

— Сколько, по-вашему, я вам должен? — спросил он Эдварда.

— Сорок будет в самый раз, — немедленно отреагировал тот, но его слова заглушил крик Лазарела:

— Ничего! Совсем ничего! Так что там с Ашблессом? С поэтом?

— Он нанял меня, чтобы я подбросил его до Бердо.

— До Сан-Бернандино? — переспросил Эдвард.

— А что такого?

— Когда? — Лазарел взглянул на Эдварда, кивнул ему и указал на книгу, словно намекая на то, что под ее обложкой скрывались ответы на все вопросы, в том числе и на тот, как можно доплыть на корабле до Сан-Бернандино, находящегося в глубине материка, в пятидесяти милях от ближайшего побережья и так же далеко от любой судоходной реки.

Эдвард кивнул Пен-Сне и проорал:

— Когда?

— В тридцать шестом, — не раздумывая ответил тот. — За два года до того, как это чертово землетрясение обрушило подземный проход. Вот неудача-то, а?

Эдвард сочувственно кивнул.

— Вам тогда было шестьдесят пять или шестьдесят шесть.

Пен-Сне поджал губы, что-то подсчитал на пальцах, потом утвердительно кивнул.

— А сколько лет было Ашблессу, когда вы везли его до Бердо?

— Трудно сказать. Может, все сто. Запросто. Только до Бердо мы не добрались. Нет, слишком далеко. Я повез его обратно в Пасадину, но на полпути зверь перевернул лодку. Я таких никогда не видел. Мой катер пошел ко дну. Мы с ним выбрались к реке Лос-Анджелес и здорово потом надрались в Лос-Фелисе, в кабаке под названием «Маленький оазис Томми». Как сейчас помню.

— Зверь? — переспросил Лазарел. Пен-Сне уставился на него.

— Что это был за зверь?

— А откуда мне знать? — ответил Пен-Сне. — Там внизу полно всякой живности водится, верно?

— Конечно, там всего полно, — отозвался Эдвард. — А тот зверь, он был большой?