Онлайн книга «Победитель»
|
Они вошли внутрь. Одна из люминесцентных ламп моргала и щелкала в ритме какой-то безумной морзянки. Здесь тоже были кафельные полы. И кафельные стены. За столом у низкого окна, сплошь замазанного известкой, сидел пожилой человек в белом не очень чистом халате, в такой же белой шапке и клеенчатом фартуке. Когда они вошли, он встал. В помещении стояли одиннадцать солдатских носилок. Убитые были накрыты простынями. Кадровик остановился у первых носилок, деловито раскрыл папку, достал карандаш. Служитель откинул простыню. Плетнев увидел мертвое лицо Князева. Через секунду отвел взгляд. — Так, — тяжелым глухим голосом сказал Симонов. — Полковник Князев… Григорий Трофимович. Служитель закрыл лицо Князева простыней и перешел к следующим носилкам. Кадровик проборматывал то, что писал. И было слышно, как карандаш шуршит по бумаге. — Князев… Трофимович… Дальше. Служитель откинул простыню с бескровного лица. Это был Раздоров. — Эх, елки-палки! Ну что ж ты будешь делать, а!.. — пробормотал Симонов. — Раздоров. Капитан Раздоров. Владимир Варфоломеевич. — Раздоров… Вар-фо-ло-ме-евич… — Кадровик покачал головой: мол, надо же, какие еще имена попадаются! — Так. Дальше. Тело в грязном белом халате, обильно пропитанном почернелой кровью. Лицо Николая Петровича разгладилось. — Врач, — констатировал Симонов. — Надо у посольских спросить. Плетнев сглотнул комок. — Не надо. Я знаю. Это полковник Кузнецов. Николай Петрович Кузнецов. — Точно? — подозрительно взглянув, спросил кадровик. Плетнев отвернулся. На четвертых носилках лежал Зубов. Его лицо, прежде всегда смеющееся и розовое, было искажено гримасой боли и залито бледной синевой — как будто неумелым гримом. — Зубов… — Да, Зубов, — ровно сказал Ромашов. — Константин Алексеевич Зубов. Капитан. Кадровик записал, по-прежнему приборматывая себе под нос. Они перешли дальше. Служитель откинул простыню. Плетнев всего ожидал. Но только не этого! — Серега!.. — нечаянно сказал он. Сделал два гулких шага, опустился на колени. Коснулся плеча. Ромашов тяжело вздохнул. — Лейтенант Астафьев. Сергей Васильевич… Кадровик строчил карандашом по бумаге. — Жалко парня, — сказал служитель, набрасывая простыню на Сережино лицо. — Рикошет. Плашмя в висок. Пуля-дура, как говорится… Носилки Астафьева загораживали проход к следующим, и он, наклонившись, с кряхтением их подвинул. Голова Астафьева под простыней чуть заметно качнулась. — Осторожней же! — сказал Плетнев. Служитель распрямился и посмотрел на него. — Вы, товарищ военный, не знаю вашего чина-звания, — сказал он со вздохом. — Вы бы лучше о живых беспокоились. А о мертвых-то уж что… Мы к ним со всем уважением. * * * Они снова шли по коридору, где раненые сидели на кушетках и лежали на носилках. Две медсестры были заняты их раздеванием и осмотром. В углу высилась гора грязной окровавленной одежды. На одной из каталок лежал Большаков. Медсестра расстегнула куртку и теперь разрезала рукав. Ромашов протянул руку и тронул его. — Олег! — Не надо! — шепотом крикнула медсестра. — Он без сознания! Она уже осторожно снимала куртку, когда с другой стороны коридора появился Иван Иванович. Из внутреннего кармана куртки на каталку вывалилась толстая пачка афганских денег. Медсестра безразлично сдвинула ее в сторону, чтобы не мешала. Дверь операционной открылась, и оттуда торопливо вышла Вера — в свежем хирургическом халате, кое-где уже запачканном кровью, и в белой шапочке. — Это что такое?! — спросил Иван Иванович. Он прошагал к каталке, схватил деньги и начал трясти Большакова за плечо. — Товарищ боец! Товарищ боец! Вера попыталась его оттолкнуть. — Вы что? У него тяжелое ранение! Давай в операционную! — приказала она сестре. — Руки убери! — Что?! — Иван Иванович перевел взгляд белых от злобы глаз на Плетнева. — Ты успокоишься, нет?! — негромко спросил Ромашов. — Ты не видишь, человек без сознания! Плетнев сделал короткий шаг, прикидывая, куда его отправить, чтобы не нанести вреда раненым. — Стой! — Ромашов быстро заступил ему дорогу. — Это наши деньги, товарищ полковник! Я вчера в посольстве получил! Суточные на всю группу. Что непонятного?! — Выгораживаешь своих? — понимающе кивнул Иван Иванович. — Я еще во дворце видел, как они по карманам шарили! Вы за это ответите! И вообще, что вы здесь делаете?! — По делам приехали, — ответил майор. — По делам?! Иван Иванович секунду смотрел на Ромашова в упор, потом молча потряс кулаком, резко повернулся и быстрым шагом направился к выходу. Медсестра бросила одежду Большакова в общую кучу. Плетнев шагнул к Вере. — Понимаешь, — сказал он. — Я… Что дальше? Что сказать? Он не знал. Слова потеряли всякий смысл. Что можно изменить словами? — Ты прости, что так вышло, — выговорил он. Конечно, лучше всего было повернуться и уйти, уйти молча. — Понимаешь, это случайно ведь!.. Она отстраненно смотрела на него, машинально кивая. — Да, да… я понимаю. — И снова обратилась к медсестре: — Ко второму столу. Медсестра покатила каталку к дверям операционной. От входа послышались какие-то невнятные крики. Три солдата-таджика и сержант-узбек с топотом бежали по коридору. Они несли носилки. На них лежал Шукуров. Он стонал, глаза были закрыты. Развороченное правое бедро было схвачено жгутом чуть выше белизны проглядывающей кости. — Куда его? — крикнул сержант. — Скорей! Умирает! — Ставьте сюда! — Вера махнула рукой. — Быстро на каталку! Помоги! Солдаты поставили носилки, Плетнев помог переложить. — Рустам! — позвал он. Рустам открыл глаза и заговорил, глотая слова: — Саня, блин! Вы только уехали, там такое месилово!.. Роту десантников нам на помощь!.. Медсестра торопливо орудовала ножницами, разрезая мокрую от крови штанину. Вера взяла его за руку, обеспокоенно заглянула в лицо. |