Онлайн книга «Ангел Спартака»
|
А вот чтобы так, вечерком, в «Красном слоне», с чашей вина — и в тоге? Сразу ясно кто! А уходить противно. Все-таки на своей земле! Я — на своей, не этот!.. Поморщилась заранее, мальчишку-прислужника, что между ложами бегал, пальцам поманила... * * * Госпоже здравствовать! Мне... Подвинуться? И отвечать не тянуло, и обижать не стоило. — Господину здравствовать! Госпожой называть не надо. Двигаться не надо! Получилось, не хуже разбирательства у претора. Парень даже дернулся. — Если мешаю, госпожа... То есть... Могу, если велишь, уйти... Меня зовут Гай, Гай Фламиний. Но я не из тех Фламиниев... Точно, как у претора! А приятно, когда не тебя в допрос берут! Сейчас бы врезать: «А вот поглядим, из тех — или из этих. На кресте враз разговоришься!» — Папия Муцила! Не замочи тогу в вине, Не Тот Фламиний! Все-таки разозлилась — до того, что римлянину настоящим именем представилась. Ой зря! Молчи, язык, хлеба дам. [2] Внезапно он улыбнулся — бледно как-то, грустно. Самнитское имя... Тем, кто приезжают в Капую из Рима, не советуют надевать тогу. Особенно по вечерам. Вот тут я его и рассмотрела. Не двадцать пять, поменьше. Прическа короткая, простая — и тога самая недорогая, грубой шерсти, чуть ли не домотканая. А вот лицо приятное. Не из тех, что всю жизнь помнится, но... Помнится! ...И еше ямочки на щеках. Имя самнитское, но я из осков, Не Тот Фламиний. Охотно кивнул, вновь улыбнулся, но уже совсем иначе. — Ну конечно же! Вспомнил! Консулами Государства Италия были Квинт Помпоний Сихон и Гай Папий Муцил,верно? Антифон ...А если бы я его в тот вечер, в тот самый миг, убила? * * * Здоровенный детина в короткой пестрой тунике лихо вставил два пальца в рот, кому-то подмигнул... — Бэ-э-э-э-э-э!!! Густая струя оросила ступени храма. — Ух, ты-ы-ы-ы!!! — грохнуло со всех сторон. — Устругнул! — Задницей у тебя лучше выходит! — скривил рожу другой, в такой же тунике, но с женским платком поверх плеч. — Клянусь Геркулесом Победителем, я попаду на целый локоть дальше! Тоже подмигнул, отмерил расстояние шагами, вернулся на место. Два пальца в рот. Да не части, как жрец на Луперкалиях! Слова девицы, стоявшей поблизости на четверенькaх относились не к соревнователям, а к четвертому участнику действа, пристроившемуся в той же позиции как раз позади нее. Детина в женском платке скорчил героическую рожу: — Бэ-э-э-э-э-а-а-а-а!!! — Ух ты-ы-ы! Ну и струя, как у Нептуна, на локоть точно. Ух ты-ы-ы-ы!!! Во дал, а? Да не части ты, кролик! И-раз! И-раз! — Бэ-э-э-э-э-э-э-э-э-а-а-а-а!!! — Пошли, - повернулась я к Аяксу. - Насмеялась! Заезжие мимы тешили народ прямо на форуме славного города Капуи. Угораздило меня сюда попасть именно сейчас! Хотя... Надо же взглянуть, как здешние граждане веселятся. * * * Госпоже Папии не понравилось? Мы с Аяксом прогуливались по Дороге Сципиона. По сторонам я не смотрела — нагляделась уже. Улица вроде римских, пошире только, и деревья иногда попадаются. А так... Дома под желтой черепицей, толпа, кто в рванье, кто в тоге, потные парни, волокущие очередные носилки-лектику. Побереги-и-и-ись! Ну вот, еще одни. — Госпоже очень понравилось, — наконец откликнулась я. — Любовника застают у чужой супружницы, а муж с приятелем, позабыв об том, устраивают Олимпийские игры. Смешнее некуда, клянусь Геркулесом Победителем... И я тебя просила не называть меня госпожой! — Так я же на службе! — хмыкнул одноглазый. — Пока ты мне платишь — ты госпожа. Да и услышать могут. Люди, они ушастые, заметят, как я тебя по имени называю. Чего подумают, а? Тут он был прав. Со стороны же мы смотрелись хоть куда: девица не из свободных, но и не из бедных, с хитрой прической, в тунике и накидке-палле штучной работы, с браслетами и серьгами. То ли служанка из ближних самых, то ли «волчица» побогаче. При ней же хмурый здоровяк с кинжалом - дабы всякая шваль переулками обходила. Аякс тоже не оплошал: и туника новая, и сандалии, и черная повязка на глазу. Побрился даже. За эти дни Капую я хорошо узнала, изучила, можно сказать. Многое вспомнилось, многое заново увиделось. Не Рим, конечно, да и хорошо, что не Рим. В Капуе хоть улицы прямые. Если не широкие, то римских все же пошире. И разобраться легко, не надо на каждом шагу дорогу спрашивать. В Риме же, чтоб ему сгореть, только муравей жить может. Говорят, «лабиринт». Как же! Видела я рисунок Лабиринта в свитке одном; дворец это на Крите, где Минос в годы давние жил. Там все проходы прямые, ровные, римским улицам не в пример. Не зря, наверно. Дед мой говорил: «Защищать легко, брать трудно». Сама не слыхала, но бабушка запомнила, пересказала. Знакомиться же я пока ни с кем не спешила. Подмигивали мне, понятно, и даже пытались намекнуть, не пртислать ли сводню. Но тут уж Аякс был начеку. С городом все было понятно, со здешним народом — тоже («Бэ-э-э-э-э!»), к тому же госпожа моя, Фабия Фистула, что-то излишне мешкала, не спешила. Вот именно о ней, о сиятельной, самое время подумать. — Здешние матроны по улицам пешком не ходят, Аякс? — Это точно, госпожа Папия, не бьют ножек. Только в носилках и увидишь. Страх как гордые! — А как бы нам на них поближе взглянуть? — Порассмотреть и пощупать, да? Ну... Или в гости напроситься по-наглому — или на гладиаторских боях. Все они там бывают! — Угу. Гладиаторской бои? Это совсем рядом с Островом Батиата: школа, за ней Цирк Аппия. Представление, кажется, послезавтра. ...А почему я «угу» сказала? Учителя вспомнила? — Только... В Цирке порядки свои, я там много лет лямку тянул, знаю. Госпожа не из этих, не из настоящих римлян, сразу видать, значит, ближе пятнадцатого ряда к арене не пустят, сзади придется пылью дышать. Тут бы хорошо кого в тоге, чтобы рядом был. — Угу. В тоге? Почему бы и не в тоге? — Не мое дело, госпожа Папия, конечно... Да уж слишком ты на служанку не походишь, не оплошать бы. Народ — он не только ушастый, глазастый тоже. Вот когда мимов смотрели, ты кривилась, а мимы — они люду простому по душе! |