Онлайн книга «Птица счастья»
|
– А муж у вас есть? – спросил Костя. – Немножко… – неопределенно ответила Снегурочка, и Костя понял, что она больше рассчитывает на Бога, чем на мужа. – Здесь под светофор направо, – руководил Костя. – А вы крещеный? – спросила Снегурочка. – Нет. – Это плохо. – Почему? – Ангела-хранителя нет. Вы предоставлены самому себе. Вас никто не охраняет. Костя вдруг подумал: это правда. Его никто не охраняет. – А в моем возрасте можно креститься? – спросил он. – В любом можно. Хотите, наш батюшка вас окрестит? – Снегурочка обернулась и посмотрела на Костю новогодними глазами. – Хочу, – серьезно ответил Костя. Снегурочка достала из сумки маленькую книжечку величиной с карманный блокнот. Протянула Косте. – Это молитвенник, – объяснила она. – Тут на последней странице наш адрес и телефон. – Телефон храма? – Нет. Телефон нашего православного издательства. Меня Рита зовут. Скажете: позовите Риту. Костя взял молитвенник. Положил в карман. – А для себя лично вы что-нибудь хотите? – спросил Костя. – У меня все есть. – Ну… У английской королевы тоже все есть, и даже больше, чем у вас. И то ей что-то надо… – А чего у нее больше? Король? Так он мне и даром не нужен. Королевство? Я без него обойдусь. А остальное у нас одинаково: земля, хлеб, вера… – Стоп! – скомандовал Костя. Машина встала. Костя вышел. В кармане лежала начатая пачка. Он отсчитал семь сотенных банкнот и протянул. Почему семь, он не знал. Так получилось. Семь – мистическая цифра. Семь дней – это неделя. Снегурочка включила свет. Долго смотрела на деньги. Потом спросила: – Что это? – Жертвоприношение, – ответил Костя. – Спаси вас Бог, – просто сказала Снегурочка. – Приходите, если что… – Можно вопрос? – спросил Костя. Рита выжидательно смотрела на него. – Если вы веруете, зачем краситесь? – Так красивее. Господь не против. Он на такие мелочи внимания не обращает… Машина весело фыркнула и ушла. Костя сделал маленькое открытие: «милостыня» – от слова «милость». Сделайте милость… Явите божескую милость… Значит, милость угодна Богу, как творчество, как любовь. Костя посожалел, что у него мало денег. Оказывается, миллион – не так уж много. Это даже мало на самом деле… – А вы мне снились, – обрадовалась старуха. – И еще знаете что? Битые яйца. Костя прошел и разделся. Старуха журчала, как весенний ручей: – Раньше битые яйца снились мне к деньгам. А сейчас – просто к битым яйцам. Я пожарю вам омлет с сыром. Старуха ушла на кухню. Костя достал из сумки десять пачек и положил их на середину стола. Стал ждать. Старуха вошла с тарелкой. Остановилась. Строго спросила: – Что это? – Сто тысяч, – смущенно отозвался Костя. – За дачу. Я покупаю у вас дачу. Вы не против? – Я против того, чтобы грязные деньги лежали на обеденном столе. – Почему грязные? – Вы представляете, через сколько рук они прошли? И что это были за руки… Уберите их куда-нибудь. Костя перенес деньги на подоконник. – Подите вымойте руки, – попросила старуха. – Я же вилкой буду есть, – возразил Костя. – А хлеб? Костя послушно отправился в ванную комнату. В ванной была стерильная чистота, как в операционной. Костя понял, что у старухи – мания чистоты. Деньги для нее – источник грязи. Но не только. Деньги – это потеря загородного дома, который помнит ее маленькой и молодой. А вместо этого куча денег, как битая скорлупа. Костя вернулся в комнату. Старуха сидела, глядя в стол. – Они сказали, что никогда не вернутся в Россию, – проговорила старуха. Костя понял, что речь идет о сыне и о его семье. – Они сказали, что в Америке лучше их детям. Дети – уже американцы. – А им самим? – спросил Костя. – Им самим трудно. Эмиграция – это всегда стресс. – Значит, свою жизнь под ноги детям? – спросил Костя. – И мою тоже. Но зато теперь у меня есть много денег. Я буду менять их на рубли и докладывать к пенсии. Как вы думаете, сколько надо докладывать? – Если скромно, то долларов двести, – предположил Костя. – Значит, сто тысяч разделить на двести – будет пятьсот месяцев. В году двенадцать месяцев. Пятьсот делим на двенадцать – сорок. Мне хватит на сорок лет… Я буду покупать куриные сосиски в супермаркете. – А в Америку вы не хотите переехать? – Не хочу. Зачем я буду путаться у них под ногами? Там вместе не живут. Не принято. Это в Индии живут вместе. Чем ниже уровень жизни, тем крепче связь поколений. Костя слушал, но ему казалось, что его никогда не коснутся старость, ненужность. У него все – здесь и сейчас. Он подошел к телефону и набрал номер Кати. Мобильный был отключен, а домашний занят. Катя не прекращала работу дома, вела деловые переговоры по телефону. Костя вернулся к столу. Старуха разливала чай. – Это деньги ваши или ее? – Старуха кивнула на телефон. – Мои. – У вас такие деньги? – А что? – Ничего. Вы не производите впечатления делового человека. – А деловые – они какие? – Они сначала едут в нотариальную контору, оформляют сделку, а уж потом расплачиваются. – А мы – наоборот, – сказал Костя. – Сегодня деньги, завтра стулья. Какая разница? – Деловые люди держат деньги в западном банке, а не носят с собой. Деньги должны работать. – А вы откуда знаете? – От своего сына. Он знает. – У меня нет счетов в западных банках, – сказал Костя. – Я могу вам помочь. Вернее, мой сын. Хотите? – Не знаю. Я подумаю… – Подумайте. И звоните. Мне кажется, мы будем дружить. – Мы будем крутые и деловые, – улыбнулся Костя. – Мы никогда не будем крутые, но голыми руками нас не возьмешь… Костя снова набрал Катю. Телефон был занят вглухую. Проще доехать и кинуть камнем в окно. Костя доехал и поднялся на лифте. Дверь мог открыть Александр, но это не имело значения. Костя только увидит Катю и отметится: вот он я. Вот она – ты. Он не мог уехать на дачу, чтобы не повидаться и не отметиться. |