Онлайн книга «Конец легенды»
|
– Она говорила – все про любовь да про любовь, а тут взял да пивом облил! Пиво на деле оказалось уксусной эссенцией, которая спустила нежную девичью кожу до мяса, повредила глаз, теперь пострадавшая долечивалась от ожогов на дому. Страстный любовник парился в крохотной одиночке СИЗО – в общей камере ему сразу и квалифицированно наломали по ребрам бывалые уголовники, традиционно не уважающие преступлений против женщин и детей. – А он все твердит: «Да я женюсь я на ней, женюсь! Только отпустите – так сразу!» – Девица что? Заявление забрать не решила? – А по этой статье что забирай, что не забирай – посадят все равно. Общеопасный способ. Но она теперь собирается его ждать из зоны. – Ну да?! – неприятно удивился Андрей такому повороту сюжета. – Да, – пожал плечами Стас. – Я с ней по телефону говорил – принять меня постеснялась. А теперь кому она такая нужна, вся в шрамах? – Выходит, этот подонок своего добился? – Выходит, так… Девочка спеклась. Так чего с темой-то? – Так ты же все уже сделал, в сущности. Выплесни на жесткий диск остатки желчи и сдавай. Может, только Ксанка к ней сходит и побалаболит по-девичьи? Но это уже Михал Юрич решать будет. – Отдыхать едешь, да? – завистливо спросил Стасик, поднимаясь. – Далеко? – Да нет, – махнул рукой Андрей. – Куда я с таким обозом? Туточки, недалечко. – Ты совсем как местные говоришь. – С кем поведешься, от того и родишь. Свободен! «С этим мы определились. Но для меня что-то есть? Или я никак не участвую в собственной газете?» Тем, подходящих Андрею по рангу, не нашлось – так, мелочовка – даже для практиканта-второкурсника журфака слабо. Однако уже был первый час дня, а домой на борщок никто не приглашал… «Пойду-ка я холостяком – по общепиту». Лето выдалось не жаркое, и летние кафе от обилия посетителей не страдали. Поесть удалось быстро, а в редакцию не тянуло. Можно было пройтись в сторону старого центра города, где когда-то находилось его одинокое жилище. Центр, насколько позволяла городская комиссия по охране памятников архитектуры и истории, перестраивался. Стоило свернуть в переулок, и тут же обнаруживались невысокие, в три этажа новоделы, слегка стилизованные под модерн начала прошлого века. Их отделяли от мира бетонные заборы, были и добротные, кирпичные гаражи. Андрея подростки не заметили, потому что были увлечены своим делом, а дело свое они делали при помощи змеино-шипящих баллончиков с краской. Андрей тысячу раз видел настенные граффити, среди которых иной раз попадались настоящие живописные шедевры, неожиданные, выразительные – «глазастые», как он их определил бы. Общим местом граффити был, несомненно, образ Че Гевары, но как это вписывалось в текущую российскую действительность, Андрей не понимал. Ведь горячая дружба с Кубой плавно сошла на нет? – Алё, пацаны! – негромко окликнул ребят Андрей. Шип мгновенно прекратился, подростки, чуть присев от неожиданности, разом глянули в его сторону. – Поговорить надо. – Андрей и сделал пару шагов в их сторону. – Сваливаем! – крикнул один из художников петушиным, неустойчивым голоском, и всю компанию как ветром сдуло. На земле рядом со стенкой остались пара смятых баллончиков и упаковка от чипсов. В воздухе еще висел химический запах. – Да куда вы! Поговорили бы… – разочарованно протянул им вслед Андрей, но вряд ли они слышали. «Вот и тема наметилась, – умиротворенно размышлял Андрей, ожидая, когда спасительный «Гугл» выбросит ему ссылки на запрос «граффити». – Хоть без кровавого поноса… Вопрос, как тех воробышков летучих приманить и допросить… Тьфу, приставучая же эта гадость – криминал!» Читая статьи про настенные росписи всех времен и народов, Андрей обнаружил научное объяснение того, почему хомо сапиенса спокон веку неумолимо влекло зарисовать гладкую поверхность, будь то стена первобытной пещеры, панель в лифте или бетонная ограда новорусского кондоминиума. Оказалось, человеческая психика не любит гладкой поверхности, как нога – скользкого паркета или обледеневшего тротуара. В живой природе такие пространства встречаются только в пустыне, на высокогорном леднике или в открытом море – словом, там, где человек в общем-то чужой, такая среда к нему в лучшем случае равнодушна, в худшем – враждебна. «Ага, вот и тянется ручка-то кривая написать что-нибудь эдакое… Если автор этой теории прав, понятно, почему выводятся на стенках не совсем те слова, которые нам всем хотелось бы прочесть. Да, но как нам добраться до этих борцов с дурной визуальной бесконечностью? И куда подевалось наше юное журналистское дарование по прозванию Серега Павлючок? Сдал он экзамены за девятый класс средней школы?» Павлючок ответил почти сразу. – А я думал, вы про меня забыли. – Сережа, мы с тобой через многое прошли бок о бок. Так что забыть тебя вряд ли получится. Просто у нас с Аней родились близнецы… – Да-а? – радостно удивился Павлючок. – Парни, девки? – Девочка и мальчик. И ты, как заботливый старший брат, представляешь, что это за время, когда они совсем несмышленые и беспомощные. – Да, это круто… Наш-то уже лялякает вовсю. А вы чего хотели, дядь Андрей? – Видеть тебя желаю и задание дать. Можешь? Только это срочно – я в эту пятницу в отпуск ухожу. – А, хорошо… Я с ранья завтра забегу, ладно? – С ранья так с ранья, – ответил по инерции Андрей и, кладя трубку, подумал: «Однако прав Стасик – волшебно обогатился мой словарный запас за эти два года!» * * * Модератор из Павлючка действительно вышел неплохой. В среду Сережа отвел его в укромный дворик старого города, очень похожий на поленовский, заброшенный, заросший бурьяном и так же обильно залитый солнцем. Но собеседник Андрея, старшего студенческого возраста парень, был одет в черное с ног до головы, даже в черной лыжной шапочке. – Ну так ведь грязно же. Краска, как ни изгаляйся, все равно летит. Ну и имидж у меня такой… Я по первости, еще в школе, был как бы бомбером и трафаретчиком. – Расшифруй термины для простой, незамысловатой публики, Гера, будь любезен. – Ну, бомберы – это те, кто просто для прикола или на спор бегают как угорелые и ставят свои тэги – кто больше наставит и на неприятности не нарвется. Бомбят, короче, так и бомберы. – А тэг, если я правильно помню, это по-английски «личная подпись, ярлык, метка»? – Ну да, правильно. Только у бомберов она примитивная, просто черная – так, закорючка. Надрызгал и побежал. Но все райтеры через это проходили. Просто многим на этом месте надоедает, потому что настоящий граффити, со смыслом, с бухты-барахты не нарисуешь. |