Онлайн книга «Сезон любви»
|
«У, если это Алла – скажу, что дня три меня дома не будет… Пусть еще немного с мыслями пособирается… И если не соберется, то я не особенно обижусь. Должен же быть естественный отбор?» – Олимпиада Иннокентьевна? – прозвучал в трубке приятный драматический тенор. – Да, я, – ответила Липа, обрадованная и чуть озадаченная. «Мужчина в самом начале недели – к несомненной удаче в делах!» – Это оперуполномоченный Гусляров Роман Дмитриевич, – сообщил голос. «Ка-как? Роман?! Это же почти как у… ну да… Вот он кто, оказывается! Роман!» – Да, слушаю. – Липа, как могла, притворилась серьезной и деловитой, хотя ее рот неудержимо разъезжался к отдаленной периферии лица. – Вы не могли бы сегодня-завтра подъехать к нам? – Ну, могла бы, конечно. «Что – очная ставка с г-ном Покойницким? Во круто!» – А в чем дело, нельзя уточнить? Мне надо как-то подготовиться… морально. – Вы утверждаете, что вы – профессиональный журналист? – Да-а, – важно ответствовала Липа, – можно сказать, высокопрофессиональный. – Вот, мы бы хотели воспользоваться вашими услугами. Своего специалиста этого профиля у нас нет, так что… Вы как? – Да пожалуйста, приеду, сделаю. Липа чуть было не ляпнула, что делала криминальные материалы только раз-два, но вовремя прикусила язык. Они договорились, что Липа приедет к двум часам. Гусляров сидел в том же тесном в бедрах кабинетике и встретил ее приветливой улыбкой. – Как ваши дела? – спросил он. – Работы много сейчас? – Не много, но есть. По нашим временам если только у вас работы много будет, – не удержалась Липа. – Да, это да, – охотно согласился РДГ-2. – Олимпиада Иннокентьевна, я вас сейчас провожу к нашему начальнику. Он вам объяснит, чего мы от вас, собственно, хотим. – Ой, а это не больно? – притворно испугалась Липа. – Нет, я думаю, все будет в порядке. Пойдемте? РГД-2 повел ее по длиннющему, как кишка травоядного животного, коридору до приемной, где сидела девушка в форме и пилотке. – Я пойду, а вас пригласят, хорошо? Сориентируетесь сами? – Конечно, – чуть пренебрежительно пожала плечами Липа. – Я вообще хорошо ориентируюсь… во всем. Она просидела в предбаннике минут десять, потом из кабинета за тяжелой, солидной дверью вышел озабоченный мужчина в форме. – Пройдите, – сказала пилотка, и Липа, вцепившись в золоченую ручку, с трудом выволокла дверь из проема. – Здрасте… Ох, ну и дверца у вас – сразу видно, что за ней очень важный человек сидит, – простонала Липа, втискиваясь в кабинет. Важным человеком оказался пожилой, плотный телом и седой в висках милиционер с крупными звездами на погонах. – Вот мы и хотим, чтобы вы сделали о нем большую статью, так сказать, предъюбилейную – такую хорошую, обстоятельную, добрую, отразили славный путь заслуженного работника милиции… Вы как? – Да ради бога! – всплеснула руками Липа. – Моя б воля, я бы только такие материалы и делала! Но в обычные издания их не особенно берут – им чем кровавее, тем лучше… Страшно подумать, что будут думать о нашем времени через сто лет, если судить по нашим газетам. – Да-да, это вы очень точно подметили!.. Да, вот еще один вопрос – каждый труд должен быть оплачен… Сколько мы вам будем должны? – Ох, нисколько! – замахала руками Липа. – Во-первых, мне заплатят гонорар в вашем ведомственном журнале, а во-вторых, уже спасибо за то, что вы меня защищаете, и мне лично это ничего не стоит. Седой насупился, но ничего не сказал. Потом Липа еще три часа моталась по райотделу с диктофоном, интервьюируя подчиненных будущего юбиляра, ждала, когда ей выдадут «для сведения» его послужной список, и под конец, уже усталая и голодная, попудрив в туалете нос, зашла в кабинет к Гуслярову. – Ох, а вы еще здесь, Олимпиада Иннокентьевна? – удивился тот. – А как же! Настоящая работа быстро не делается. – Не сложно вам… это? Не обижаетесь, что… – …Вы меня так вашему начальству продали? – подцепила его Липа. – Нет, все нормально. Через пару дней готово будет, и я забегу. День был пасмурный, и Липа подошла к своему подъезду уже в густо-синих сумерках, когда под ногами аппетитно потрескивала ледяная корочка замерзших лужиц. – Ох, Олимпиада! Ну где ж вы ходите! – огласил подъезд скорбный гундивый вопль. – Я вас уже два часа дожидаюсь! С подоконника окна лестничной клетки соскочила Алла. Тут же стояли две объемистые сумки. – А… разве мы с вами точно договаривались на сегодня? – зашаталась от голода и усталости Липа. – Вы бы позвонили сначала, предупредили… Я на задании была. – Я подумала, вы будете меня ждать. – Алла подхватила сумки и пошла за Липой. – А у меня наметилась срочная работа, которую я и делала весь день. Липа отперла квартиру и пропустила Аллу. – А я могу как-то поучаствовать? Я так… – Ох, Алла, дайте мне в себя прийти, а? Я там почти с самого утра была, и ничем, кроме растворимого кофе, меня не попотчевали. – Да, я понимаю, но я ведь тоже… Что там эта Алла «тоже», Липа не дослушала, направившись в санузел смыть упревший макияж и переодеться, а потом на кухню – срочно варить дежурные макароны. Они с Аллой доедали любимые Липины лимонные цукаты, когда позвонила Гликерия и попросила ее принять. – Сейчас еще одна наша подруга подойдет, – сообщила Липа Алле, довольно угрюмо созерцавшей пустую чашку. – Только одна? – скучно уточнила Алла. – Пока да, – подтвердили Липа. – Я-то вообще думала, здесь у вас суета, вечный праздник… такая веселая суматоха. «Далась ей эта суматоха!» – раздраженно подумала Липа и сказала: – Вот вы, Алла, и подумайте, как нам найти активных людей, а? Я дня три буду заниматься заказом, что сегодня получила, и у вас есть время. Алла было открыла рот в частично съевшейся помаде цвета лососины, умершей от отравления угарным газом, но тут в дверь позвонили, и Липа пошла отпирать Гликерии. – Ой, что я вам расскажу! – захлопала ладошками Лика, едва впрыгнув в прихожу. – Расскажете, расскажете! – остановила ее Липа. – У на тут еще одна компаньонка появилась. Алла, познакомьтесь, это Гликерия, журналист. Гликерия – это Алла, модель и модельер. – Да-а? – округлила глаза Лика. – Ой, какая вы высокая!.. Как я всегда завидовала высоким! – Это не так хорошо, как может показаться, – под сурдинку протрубила Алла. |