Онлайн книга «Террор любовью»
|
Ленка вышла за Гарика замуж. Я помню, как наутро после свадьбы Ленка поставила перед ним яичницу из трех яиц. На желтках – белые точки. Оказывается, она перепутала соль с сахаром и посахарила яичницу, что противоестественно. Гарик ничего не сказал. Не сделал замечания. Задумчиво ел сладкую яичницу. Гадость, между прочим… Царенков сделал Нонне предложение. Тетя Тося ликовала. Нонна официально перешла в сословие ананасов, при том что мы оставались картошкой. Царенков, по кличке Царь, принадлежал к творческой элите. А Гарик просто инженер. Этих инженеров, как собак. Палкой кинешь, в инженера попадешь. В моей маме заметались зависть и радость. Зависть – понятно, ничто так не огорчает, как успех подруги. А радость – тоже понятно. Все-таки мама любила тетю Тосю. Было очевидно, что Нонна окрепнет материально и сможет помочь своей матери. И почему бы тете Тосе не отдохнуть на склоне лет. Предстояла свадьба. Царю пришлось развестись, что не просто. Он оставил жену и десятилетнюю дочь и ушел на зов любви. Однако любовь – это нечто виртуальное, а дочь – физическое лицо с руками, ногами, и прозрачными слезами, и постоянными вопросами. У Царя был тяжелый период, замешанный на счастье и несчастье. Он строил свое счастье на несчастье близких и дорогих людей. Но по-другому не бывает. Тетя Тося прикатила на свадьбу. Царь ей не понравился. Во-первых, старый, старше на двадцать лет. Папашка. Упитанный зад, как у бабы. Все волосы назад, как у Сталина. Царь был красив в стиле того времени. Тогда все мужчины носили волосы назад, были упитанные, холеные. Что касается зада – какой есть. Царь разговаривал красивым поставленным баритоном и, как показалось тете Тосе, знал очень много слов. Зачем столько? Слова сыпались из него, как из дырявого ведра. Надо было все переварить. У тети Тоси болела голова. А Нонна понимала каждое слово, задыхалась от восторга и смотрела на Царя светящимися глазами. Речевое окружение ее детства было убогое, приблизительное, как блеяние овец. А тут – целый симфонический оркестр, гармония и высокая мысль. «За что мне такое счастье?» – не верила Нонна. Царь, в свою очередь, смотрел на Нонну – хрупкую, как ландыш, доверчивую, как дитя, – и думал: «Неужели это правда?» К нему явилась девушка из низов, мисс Дулитл, не знающая своих возможностей, неограненный бриллиант, похожий на пыльную стекляшку. Царь возьмет этот бриллиант, отчистит, сделает огранку, и драгоценный камень загорится и засверкает всеми огнями. И все только ахнут… Но у Пигмалиона не было тещи. А у Царенкова – была. Тетя Тося приглядывалась к будущему зятю своими прищуренными глазами. Что-то ее настораживало. Она решила проверить свои подозрения. Для этого тетя Тося взяла телефонную книжку Царенкова, нашла телефон его предыдущей жены. Позвонила и назначила встречу. Тете Тосе хотелось знать правду: в какие руки попадает ее любимая и единственная дочь. А такие мелочи, как беспардонное внедрение в личную жизнь, – это оттенки. Прошлую жену звали Вита. Вита согласилась прийти. Разговор состоялся в метро, на станции «Маяковская». Возле одной из колонн. Вита смотрела на тетю Тосю и видела, что баба совсем простая, с шестимесячной завивкой. Значит, дочка не принцесса Уэльская. Ну да ладно… А тетя Тося видела, что прошлая жена вся крашеная-перекрашеная, яркая и броская, однако рядом с Нонной ей нечего делать. Вита – моложавая, а Нонна – молодая. – Что вас интересует? – спросила Вита, хотя прекрасно понимала, что именно интересует новую тещу. – Характеристика, – сказала тетя Тося. Она была дитя своего времени и знала, что при поступлении на работу нужна характеристика. – Он бабник и болтун, – коротко сказала Вита. Тетя Тося даже вздрогнула. Она именно это и подозревала. Ее подозрения подтвердились. Что значит интуиция… – Есть выражение «Пусти козла в огород…», – продолжила Вита. – Его огород – это его студентки. В артистки идут самые красивые. Так что ему и искать не надо. Все под рукой и всегда готовы. Как пионерки. – Моя дочь не пионерка, – заступилась тетя Тося. – Значит, просто очередная жертва. Я вам очень сочувствую и ей тоже. – А вы артистка? – спросила тетя Тося. – Это не важно, – не ответила Вита. – Но может быть, он станет другой… Все-таки у них любовь. – Он не изменится. В сорок лет люди не меняются. Извините, что я вам это говорю. Но я не хочу притворяться. Они посмотрели друг на друга. – А как же вы теперь? – сочувственно спросила тетя Тося. – В каком смысле? – не поняла Вита. – Одна… Я знаю, что это такое. – Я была одна. С ним, – жестко возразила Вита. – Надо было выгнать его пять лет назад. Я жалею, что не сделала этого раньше. – А если бы вы его не выгнали, он бы не ушел? – уточнила тетя Тося. – Зачем ему уходить? Все так бы и продолжалось. Ему так удобно. Тетя Тося моргала глазами. С одной стороны, хорошо, что выгнала. Ее дочь теперь официально выйдет замуж. А с другой стороны, Вита отгрузила неудобного мужа, спихнула Нонне лежалый товар. К Вите приблизился высокий носатый мужик. – Сейчас, – сказала ему Вита. «Любовник, – догадалась тетя Тося. – Во живут…» В тети Тосиной жизни так давно не было ничего личного. Иначе бы она тут не стояла, не путалась бы под ногами у дочери. – До свидания, – попрощалась Вита. – Желаю вам всего хорошего… Тетя Тося мелко закивала, потупившись. Что может быть хорошего с козлом в огороде? Домой она вернулась убитая. – Он бабник и болтун, – заявила тетя Тося с порога. – Мне его жена сказала. – Ты что, встречалась с его женой? – с ужасом спросила Нонна. – Зачем? – Захотела и встретилась. А что, нельзя? Нонна заплакала. Ее острые плечики тряслись. Тете Тосе стало жалко свою страдающую птичку. Но ведь и она тоже страдала по-матерински, и ее никто не жалел. Она подошла и обняла Нонну. – Не плачь. Ты не одна. Я есть у тебя… – Да при чем тут ты? – Нонна скинула ее руки. – Я люблю своего мужа. А он любит меня. У нас все будет по-другому… – Из картошки ананаса не вырастет, – упрямо напомнила тетя Тося. – Зачем ты портишь мою жизнь? У нас счастье… Так нет, тебе обязательно надо подлить говнеца… Не можешь, чтобы все было хорошо… – Так я за правду… – А где она, правда? Ты знаешь? – И ты не знаешь. – Правда в том, что я его люблю. И все! |