Онлайн книга «Белый кот»
|
— Получается, что он сам оказался у меня в руках? — Может быть, виной тому атмосфера одиночества в моей квартире, — рассмеялся он. Смех, правда, получился невеселый… — «Но иногда его одиночество соприкасается с моим, и тогда рождается чудо». — Женя не помнила, откуда эти слова, где она их читала. Более того, она не знала, почему вдруг произнесла эти слова — или поэт сказал их сам, объяснив, что происходит в тот момент, когда «соприкасаются два одиночества»? Чу-до… — Кофе. Он сказал это таким же тоном, как если бы сообщил: «Чудо готово. Оно ждет вас, любезнейшая Евгения, на кухне. Дымится в маленьких фарфоровых чашках, можете проверить — фарфор настоящий. И чудо тоже настоящее…» Она вдруг поняла, на кого он похож, и успокоилась. На безумно любимого Женей Грина. Только еще молодого, только начавшего крестный, мученический путь. Еще не познавшего, что есть такая болезнь, как инакомыслие. Инако-чувствование… Инако-восприятие мира, и этой приставки «инако» не прощают. Бьют так больно, что душа харкает кровью, как больной туберкулезом… Почему к ней пришли эти мысли именно сейчас, в его обществе, в его доме? Ведь она давно перестала быть «иной». Она стала такой же, как все. Маленькой частичкой «агрессивного меньшинства». Музыку он включил тоже почти забытую — «Вельвет андеграунд», и Женя не выдержала — спросила, где он достал такой раритет. Чтобы убежать от ощущения почти забытой тяжести в душе и одновременно легкости, странной смеси, когда душа начинает снова трудиться… — Это раньше было достать проблематично, — мягко улыбнулся он ей в ответ. — А теперь — все, что угодно… Они поговорили о том благословенном «раньше», словно снова окунулись в те дни, когда «все было зеленым и радостным» и они были так юны. Его глаза теперь светились, а улыбка на губах потеряла горькую саркастичность, став почти юношеской. Жене уже начало казаться, что она этого человека знала всегда, просто почему-то они не общались некоторое время. Даже в кафе он ходил то же самое, где можно было оставить записку приятелям. «Почему я вас там не видела?» — спросила Женя. «Может быть, мы просто друг друга не замечали», — ответил он. И Женя возразила, что она бы его заметила. А он сказал — это ей сейчас так кажется… Но ведь он тоже Женю не заметил. — Или заметил, но сейчас не узнал… А узнал только что. Разве в прежней Жене легко угадать ту дамочку на высоких каблуках, в дорогой шубе? Жене теперь и самой не нравился ее образ. Потому что ей его навязали, а она не смогла отказаться… Сил не было и уверенности в собственной правоте. Может быть, он начал узнавать сейчас, когда Женя максимально приблизилась к тому, утраченному, облику? «И только начала приближаться к собственной душе». Время текло незаметно и чересчур быстро. Оно всегда спешит, когда хорошо. Посмотрев на часы, Женя даже испугалась — оказывается, они проговорили уже больше часа! — Мне еще добираться, — расстроилась она. — Почему вы переехали, Женя? — Так вышло… Ей совсем не хотелось посвящать его в подробности своей незадавшейся жизни с Панкратовым. И объяснять, почему она решила спастись бегством в свою квартирку на самом отшибе города, тоже… Сейчас вся история виделась ей в совсем невыгодном, даже унизительном каком-то свете. И дело тут было не в банальной измене. Что-то другое. Женя еще не поняла, но догадалась уже — дело было в ней самой. Она в «панкратовский период» казалась теперь самой же себе ужасно жалкой, глупой, раздавленной… И — обыденной, как большая алюминиевая кастрюля. Или стол. Или телевизор. То есть, проще говоря, Женя Лескова почти пять лет выполняла функции предмета обихода. Она грустно рассмеялась. Повторила про себя: «Кастрюля Женя», — и поднялась. — Мне пора… — Я вас провожу. — Это далеко, — возразила Женя, хотя ей ужасно хотелось еще немного побыть рядом с этим человеком. «Кастрюля, — напомнила она себе, наблюдая, как он одевается. — Ты просто снова ею станешь…» «Он другой», — возразила она своему внутреннему голосу. «Панкратов тоже сначала был другим». «В конце концов, мне страшно идти одной…» «Я же говорила, что ты навсегда останешься предметом. Придатком. К кому-то… Даже к собственным подругам…» Ах, это гадкое «альтер эго»! Всегда оставляющее последнее слово за собой, критичное сверх меры! «Немудрено, что у меня застарелый комплекс неполноценности, — подумала Женя, выходя на темную улицу. — Скоро начнут разыгрываться приступы при смене погоды…» Вокруг одинокого фонаря мелкими белыми мухами резвились снежинки. Начиналась вьюга. Женя обернулась встревоженно и сказала своему спутнику: — Кажется, это была не лучшая идея — отправиться меня провожать в такую непогоду… Давайте сойдемся на том, что вы проводите меня до остановки. Дальше я все-таки доеду сама… — А я буду нервничать, — усмехнулся он. — Нет уж, меня этот вариант совершенно не устраивает… — Хорошо, я вам позвоню… — Кстати, вы не дали мне свой новый телефон. И адрес… — А я вам и старый не давала… Он похлопал себя по карманам: — Черт, я забыл блокнот… — У меня есть… Женя достала из сумочки органайзер. Вырвала листок. Записала свой адрес и телефон. — Вот. Позвоните через час… Убедитесь, что со мной все в порядке. Все дурное, что могло со мной случиться, уже случилось, поверьте. Она остановила машину и договорилась с хмурым водителем о цене. Вышло дороговато, но куда денешься… — Позвоните, — сказала она. — Видите, меня довезут до самого дома в целости и сохранности… Он развел руками. Вьюга бушевала все сильнее и сильнее. Женя обернулась, чтобы помахать ему еще раз рукой, и увидела его одинокую фигуру, застывшую посреди снежного вихря. «Может быть, я была не права, — подумала она. — Похоже на бегство… Но сейчас мне кажется, что я все решила правильно…» Она не знала, чего она боялась. Только сейчас, запертая ненадолго в клетке с равнодушным водителем, она отчетливо поняла, что именно страх заставил ее убежать. Все остальные доводы — беспокойство, как он станет добираться из ее глухого спального района или — а если он останется?.. Именно это. Если он останется… Женя вдруг отчетливо поняла — он бы остался. И тогда что произошло бы? Она закрыла глаза, пытаясь понять, какие ощущения вызывает в ее душе эта — уже потерянная — возможность реальности. «Я этого хотела?» — спросила она себя. Тут же ответила — нет, слишком быстро, чтобы ответ посчитался искренним и правдивым. Хотела… Проведя ладонью по вспотевшему лбу, Женя тихо засмеялась. Боже, как стыдно… |