Онлайн книга «Лестница на небеса»
|
— Да, я тебя слышу, — сказал он в трубку. — Сегодня спектакль… Кинг, я тебя прошу… — Нет, — отрезал он. — Кинг, не будь ты мерзавцем! — Я и не хочу им быть. Я хочу им казаться… — Учти, грань между «казаться» и «быть» настолько зыбка, что… — Бейз, я большой мальчик. Не надо, право, читать мне нотации… — Я просто попросил тебя прийти на ее спектакль… Неужели тебе это трудно? Он промолчал. — Кинг… — Я не приду, — сказал он. — Какого черта ты решил умереть заранее? — грустно проговорил Бейз. — Если все-таки ты передумаешь, спектакль в четыре. У них вход свободный. Он положил трубку. Странно, подумал он. В четыре. Вход свободный. Совершенно ненужная информация отложилась в голове. Он зло рассмеялся: — Все равно. Даже если бы я и хотел… Эта дрянная белая бумаженция будет готова только в три. Он не успел бы… И все-таки он пошел раньше. Он загадал: если будет готова раньше, значит, пойдет. Последний раз увидеть ее лицо. Потом он уедет отсюда… Все ведь так просто. Уехать, и тогда она его забудет. В поликлинике было пусто. Пожилая дама в белом халате посмотрела на него с жалостью и неодобрением. — Я делал вчера флюорографию, — пояснил он. — Еще не готова? — Посмотрите, — кивнула она в сторону желтого ящика. Он стал искать свое имя. Нашел и уже сделал шаг прочь, как вдруг остановился, с недоумением глядя на бумажку. — Вы не перепутали? — вернулся он к столику. — У вас не бывает так: результат одного человека попадает к другому… — Бывает, — призналась женщина. — У вас что-то не в порядке? Знаете, старый аппарат… Все возможно. Последний раз мы попали в такую историю… Чуть ли не половине пациентов поставили ложные диагнозы… А оказалось — просто был неисправен аппарат… Но сейчас вроде бы ничего такого не должно случиться. Дайте-ка, я посмотрю… — Нет, — помотал он головой. — Не надо… Все в порядке. Он еще раз взглянул на мелкие синие буквы: «Легкие в пределах нормы»… И рассмеялся. — Вы можете сделать снимок еще раз! — прокричала ему вслед женщина, но он только отмахнулся. По дороге его остановил врач. — Стае, как вы? — спросил он. — Давайте я посмотрю результат… Кинг протянул ему листок. — Скажите, — спросил он, — это может быть ошибкой? — Может, — кивнул тот. — Пошли… У меня сейчас нет никого… Я вас посмотрю. Они прошли в кабинет, теперь Кинг снова боялся, отчаянно ругая себя за то, что согласился. Но ведь надо быть уверенным. На все сто процентов… Он ненавидел эти процедуры, и прикосновение холодного стетоскопа сейчас заставило его вздрогнуть. — Все нормально, — недоуменно сказал врач. — Видимо, были остатки пневмонии… Можно сказать, вам повезло. Это чудо. Но все-таки покажитесь через месяц. И будьте осторожны, не переохлаждайтесь… * * * Он вышел на улицу и сначала пошел к телефону-автомату. Нашел мелочь, набрал Мышкин номер. Трубку не брали, и он догадался — конечно, она уже там. До спектакля-то осталось всего ничего. Какие-то сорок минут. «Надо спешить, — сказал он себе. — Я успею… Теперь-то я везде успею». * * * Уже шло первое действие. Мышка так волновалась, что у нее кружилась голова. Она стояла в коридоре, курила одну сигарету за другой, пытаясь хоть немного прийти в себя. — Поделись сигаретой, — попросил ее Андрей, музыкант из группы. — Свои забыл… Да не трепещи ты, как осиновый лист. Все будет нормально… Он махнул ей рукой с зажатой сигаретой и сбежал вниз по лестнице. — Народу как грязи, — проворчала появившаяся рядом Таня. — Дай сигарету… Тебе хорошо, ты только через двадцать минут появишься… А мне уже идти. Мимо прошел Сашка, который играл Резанова, подмигнул Мышке и посоветовал курить поменьше, а то голос просядет. — Вера ругается на Дмитрия, — почему-то шепотом сообщила Танька. — Говорит, что нас ждет провал, и виноват в этом он сам. Потому что постановка сложная, и мы не справимся… — Да пошла бы она, — разозлилась Мышка. — А то надо было играть этот кошмар… Она же предлагала скучнейшую пьесу. Какого-то местного автора… — Зато просто. Сиди себе и будь примитивным… Ладно, я побежала… Сейчас мой выход. Пожелай мне… — Семь футов под килем, — кивнула Мышка. — А «не пуха» где? — Сама туда иди, — рассмеялась Мышка. — Ладно, — согласилась Таня. — Тебе тоже семь футов. И попутного ветра… — Постараемся… Она почти успокоилась. В конце концов, к этому надо привыкать… Просто не смотри в зал, посоветовала она самой себе. Представь, что там никого нет. Только Кинг. Но о нем сейчас не надо… Он же не придет. Хорошо, пусть так… Она не станет смотреть в зал и будет воображать, что там только и есть один человек. Может, это и неправильно, бежать в воображение, но что прикажете делать, если реальность сто крат хуже? Как самосохраняться? — Краснова, пора… Она скрестила пальцы и как в черный омут бросилась. Первый шаг на сцену сначала получился незаметным. Она даже не поняла, что уже перешла границу. «Не смотри в зал», — приказала она себе. Но — посмотрела. Видимо, воображение у нее и в самом деле было сильным. Потому что она сначала увидела именно Кинга. В зале было темно, и никого больше не видно, а Кинг стоял возле двери, в полумраке, и смотрел прямо на нее. И еще, что уже совершенно не вписывалось в реальность, он ей улыбался. «Ладно, — сказала она себе. — Мои видения иногда приносят пользу»… Мышка закружилась в чужих словах, произнося их как свои, и поминутно оглядывалась в зал, опасаясь, что видение исчезнет. Она все говорила ему, и пела тоже ему, и рассказывала ему о них же самих, только живущих в другой эпохе, и, когда молилась, на самом деле она просила только об одном — чтобы их жизнь оказалась счастливее. И почему-то ей было грустно из-за того, что в этом мире иногда все до того наполнено жестокостью, злобой и прочими гадостями, что не хватает места для любви. Поэтому любовь уходит по лестнице на небеса, и остаются только грубые подделки, но люди не понимают этого… Они не понимают, что любовь никогда не подчиняется примитивным законам их сознания, и от этого сами же и страдают… И она вдруг почувствовала себя такой счастливой и благодарной Богу за то, что он дал ей испытать это на самом деле. Она искала Кинга в зале — и каждый раз находила. И тогда невольно говорила все не Сашке, одетому в псевдокамергерский мундир, а ему… |