Онлайн книга «Служители Зла»
|
Ариадна пела в баре — вот уж никто бы не подумал! Душка была в принципе рада, что предки решили развлечься. Она дочитала Павлику книжку, посмотрела на часы и, убедившись, что уже половина десятого, а значит, мальчику пора спать, подоткнула одеяло и чмокнула его в щечку. — Ну, храни Господь, маленький… Поймав себя на том, что только что машинально повторила бабушкины слова — те, которые та говорила им на ночь, когда случалось остаться у нее ночевать, Душка едва заметно улыбнулась. Как будто бабушка мягко дотронулась до ее лба, пытаясь стереть все мрачные мысли. Потом она перевела взгляд на Павлика. «Он отчего-то выглядел сегодня таким потерянным», — подумала она, с грустной нежностью перебирая золотистые кудряшки. Положив рядом с ним на подушку Бадхетта, улыбнулась ему и пообещала: — Когда мы пойдем в школу, нам станет немного веселее. Пока, конечно, скучно, я согласна. — И страшно, — сказал малыш, тревожно глядя в потолок. — Какие глупости! — возмутилась Душка. — Я же с тобой! — И ты меня никогда не бросишь? — Ни-ког-да! — Враки, — философски заметил мальчик. — Ты выйдешь замуж и бросишь меня. — А ты женишься, — отпарировала Душка. — Это будет еще не скоро… — Так я тоже еще не выйду замуж завтра, — рассмеялась Душка. — Ладно, давай-ка спать. — Посиди рядом, — попросил мальчик. Душка вздохнула. Ей ужасно хотелось побыть с собой, но ведь она обещала ему не бросать его, а раз так, обещания надо выполнять! — Хотя бы пока я не засну… — Хорошо. Она достала новую книжку. — Не эту, — попросил Павлик. — А какую? Она удивилась. Раньше Павлик любил «Хоббитов»! — «Нарнию», — попросил Павлик. — Про Аслана. Она вдруг так остро ощутила его беззащитность: «Господи! Ему ведь нужен Аслан, чтобы было кому защищать малыша во сне!» — Хорошо, — согласилась она и, достав книгу, начала читать. Она читала долго, сама увлекшись моментом создания Нарнии странным львом. С трудом сдерживая слезы, потому что поющий при создании Нарнии лев был прекрасен до невыразимости, она дочитала это почти до конца и, лишь уловив мерное дыхание малыша и поняв, что он уже спит, поднялась тихо, стараясь не шуметь, и ушла, легонько прикрыв за собой дверь. Оказавшись в своей комнате, она снова достала диск с Анни Леннокс. Сейчас ей почему-то ужасно хотелось снова послушать «Sweet dream», и она нажала клавишу «Play». Забравшись на кровать с ногами, достала «Нарнию» и попыталась углубиться в чтение. Но читать она уже не могла. Веки сами опустились, став свинцовыми от впечатлений сегодняшнего дня. «Я только немного вздремну, — сказала она, погружаясь в сон все глубже и глубже, — и опять проснусь. Потому что спать мне совсем не хочется…» * * * Павлик проснулся уже ночью, когда вернувшиеся родители спали и на небе виднелась белая, как растопленный воск, луна. Он хотел в туалет. Вставать ужасно не хотелось, но он был большой мальчик, и ему не хотелось сделать это нечаянно в постели. Поэтому он собрал все свое детское мужество и поднялся. Нащупав ногами меховые тапочки, прошлепал туда и обратно. Забрался назад под одеяло и, успокоившись и согревшись, уже начал засыпать, как вдруг совершенно четко услышал детский голос. Ребенок плакал где-то рядом. Почти рядом с ним. Он вскочил на кровати. Огляделся. «Наверное, это у соседей», — решил он, немного успокоившись. Ему до смерти хотелось добежать до родительской спальни и зарыться там, посередке, между мамой и папой, которые могли защитить его от ночных страхов. Но он сдержался. Папа скажет, что Павлик уже достаточно взрослый мальчик. Он должен спать один. Потом… О боже! А потом он окончательно запретит Павлику смотреть его любимые страшилки. «Вот, — торжествующе скажет папа, — я же говорил, что это ни к чему хорошему привести не может!» Представив себе такое мрачное будущее, Павлик твердо решил справиться с этим сам, без помощи взрослых. Он окончательно успокоил себя, решив, что ребенок плачет в соседнем доме, и начал засыпать. Сон пришел почти сразу и был какой-то странный. Там женщина, одетая в черное, шла с ребенком, и на ее лице сияла странная торжествующая улыбка. А за ней бежала другая тетенька, в ночной рубашке, растрепанная, и кричала, что это ее дитя, что она должна отдать ей назад ее дитя, а потом… Потом все это провалилось куда-то, и Павлик снова открыл глаза. Расплывчатая фигура стояла перед ним. Присмотревшись, он узнал ту самую женщину, которая уходила с чужим ребенком. «Какое странное продолжение сна», — подумал он, даже не успев испугаться. Женщина сделала шаг в его сторону и усмехнулась. Теперь Павлик увидел, какая она отталкивающе красивая. Все в ней было слишком правильно и слишком совершенно. — Почему ты не спишь, мой маленький? — ласково проговорила она, не сводя с него жадных глаз, от взгляда которых Павлику стало тошно. — Я? — Он облизнул пересохшие губы, пытаясь вжаться в стену. — Кто вы такая? Что вы тут делаете? — Я живу здесь… Женщина сделала к нему еще один шаг. — А… как вас зовут? Она вздрогнула. Отступила к стене. И вдруг ее красота стала отвратительной расплывающейся маской. Она что-то зло зашипела — Павлику стало страшно, ведь он опять сказал что-то не так. Невежливо. Во всяком случае, этой женщине очень не понравилось что-то в его вопросе. Наверное, ее нельзя спрашивать об имени, решил он. Страх ворвался в его сознание, когда она начала таять в воздухе. Только теперь он вдруг понял, что это — монстр из его страшилок, а может быть, кто-то куда страшнее этих глупеньких монстриков. Он закричал. Закричал так, как только мог закричать: — Душка! Помоги! Где-то рядом хлопнула дверь. Послышались быстрые шаги. Душка стояла на пороге его комнаты, в своей длинной белой рубашке сама напоминая привидение. Однако лицо ее выражало решимость, а в руке сиял медальон, подаренный ей бабушкой. — Что случилось? Она подошла к мальчику и, без лишних слов поняв, что он перепуган, присела рядом, прижимая его головенку к своей груди. — Тебя что-то испугало? — Да, — признался мальчик и уже начал рассказывать о странной черной женщине, как вдруг почувствовал, что кто-то запрещает ему делиться этим с Душкой, потому что, если Душка узнает, ее убьют, как Мишу, или сделают еще что похуже, поэтому он указал рукой на шкаф и пробормотал: — Там кто-то был… |