Книга Смесь бульдога с носорогом: Повесть, страница 63 – Маша Стрельцова

«А я пустое место? » — закипая, подумала я.

Ворон, однако и ухом не повел.

— Галина, это Мария, — представил он меня ей.

— Мария, это Галина, — представил он ее мне.

А я стояла столбом — я уж и позабыть о ней успела — а вот надо же. Но вот фото, которое принес мне Саня за несколько минут до смерти — помню четко.

Я светло улыбнулась даме, выражая восторг от встречи с ней, потому что мама учила меня быть вежливой, а она, мельком на меня взглянув, тут же подхватила Ворона под руку и потащила его вглубь зала.

Я точно была тут пустым местом.

— Послушай, — говорила она, — тот художник, которого ты прислал, произвел настоящий фурор. Ты его откуда взял?

— Да случайно его работы увидел, решил что тебе подойдут брешь заполнить, — спокойно ответил Ворон.

Я уныло плелась за ними и спрашивала, какого черта я тут делаю.

— Подойдут? — воскликнула дама, — Да он тут лучший! Я сама — то в этом ничего не понимаю, но тут у нас парочка столичных критиков в полном восторге! Через две недели в Москве какая — то жутко престижная выставка, и твоего Куценко там хотят!

— Рад, — коротко ответил Ворон.

Дама же наконец остановилась перед полотном, на котором я по пояс высовывалась из окна средневекового замка, и косы мои спускались до земли, а в руке я держала белую розу. Этакая Рапунцель, черт возьми. Слава богу что Серега не изобразил себя, поднимающегося по этим косам в мою темницу, рыцарь хренов. Невинное выражение лица, которого у меня отродясь не было, здорово контрастировало с едва прикрытой грудью размера DD. Единственное, что меня утешало — я на картине была хороша, зараза, так что сходство ограничивалось лишь цветом волос.

— Ты посмотри, какая красота! — воскликнула она. — Обязательно куплю эту картину!

Ворон внимательно осмотрел картину, потом обернулся и сверился с оригиналом.

— Талант! — наконец изрек он.

— Посмотри, как его модель хороша, — разливалась соловьем дама. — Похожа на кого — то из знаменитых, не пойму на кого.

— На Памелу Андерсон, — подсказал Ворон.

— Совершенно верно! — подтвердила дама.

Я побагровела и хорошенечко его пнула.

— Дорогая? — поднял он бровь.

Я молча показала ему кулак. Так надо мной издеваться!

— Галина, — обратился он к ней, — ты нас извини, мы наверно походим и посмотрим другие работы.

— Остальное — сущая мазня по сравнению с работами Куценко, поверь, — пренебрежительно ответила она.

Мы отошли на пару метров, и я наконец спросила:

— Это кто???

— Моя сестра, — улыбнулся парень.

— Ну и родственники у тебя, — приуныла я.

— Да она нормальная, просто у нее стиль жизни такой, — объяснил Ворон, но в Галинину демократичность я абсолютно не верила. К тому же мне теперь было ясно, чего Никанор с ее фотографией ко мне пришел. Напару с братиком она его успокоила — то, это без вариантов. Но вот чего ей от него надо было? Не пойму, хоть убей.

— Слушай, а она у тебя вообще кто? — спросила я.

— Жена Добржевского, — ответил Ворон.

О — о… Добржевский был нашим губернатором, Бог и царь на площади равной трем Франциям. По городу ползли о нем нехорошие слушки, однако он с блеском переизбрался на второй срок. Правда, несколько человек при этом похоронили, и все знали, кому они мешали, однако никто не посмел ткнуть пальцем и обвинить всесильного губернатора. Жену его и правда звали Галиной, это даже я, далекая от политики знала точно. И дама эта не сидела сложа руки — она была президентом банка.

— Ничего себе у тебя родственники, — вырвалось у меня.

— На самом деле Галка только в последние годы вознеслась, они со своим рано поженились, всего в жизни досыта хлебнули, — как — то оправдывающее сказал Ворон.

— Я вижу как она… хлебает, — медленно проговорила я, вспоминая о Никаноре. Внезапно я поняла, что я так не разу и не задалась вопросом — а почему, собственно, убили Никанора? Я как аксиому приняла то, что Ворон его взорвал, чтобы получить его место. Только ведь он не мог знать наверняка, что оно ему достанется, это не от него зависело. Насколько я знаю, и без Ворона было два кандидата. Да, он сейчас у руля, но ему просто повезло! Вот черт! Так какого ж черта убили Саню?

Тут мы увидели раскрасневшегося Серегу. Стоя перед моим портретом, (я в алом длинном платье, рубиновой диадеме, победный и ясный взор, грудь размера DD как всегда еле прикрыта, на руках — белоснежный крольчонок с рубиновым ожерельем на шейке) он беседовал с двумя пожилыми хмырями в очках.

— У меня просто замечательная модель, — объяснял он. — Красавица редкая, она меня так вдохновляет!

Тут он полуобернулся, увидел меня и воскликнул:

— Да вот же она!

Хмыри обернулись, посмотрели на меня, и я увидела, как они крайне недоуменно посмотрели на меня. Потом на портрет. Потом на меня. Вот черт… Ну не повезло мне со внешностью, и без вас знаю!

— Пошли отсюда, — прошипела я Ворону, и красная как рак рванула в сторону.

Каблук внезапно подвернулся и я, на виду у всего зала весьма неэстетично шлепнулась, нелепо взмахнув руками. И уже в полете встретившись взглядом с безмятежными глазами нарисованного крольчонка, меня озарило…

Домой я ворвалась буквально через десять минут после своего позорного падения. Как смерч я пронеслась по лестнице в гостиную, схватила скромно притулившегося в углу голубого игрушечного зайца и принялась изучать на нем швы. Изучив его вдоль и поперек, я поняла — зайку этого никто не вспарывал, не начинял и не зашивал по-новой. Вот черт!! Но не могла ж я ошибиться…

Я схватила с полки ножницы, с намерением растерзать игрушку на мелкие тряпочки, когда меня вторично за сей вечер осенило. Я сунула руку глубоко в улыбающийся рот зайцы и с трепетом что — то нащупала в районе желудка. Мгновение — и с некоторыми проблемами вытащила пластиковый пакет, набитый восхитительно — тугими пачками долларов.

«Ай, молодца», — мелькнуло у меня в голове.

Я села на кресло, прижимая к себе этот пакет. С ума сойти — два миллиона баксов… Я вытащила одну пачку из пакета, достала купюру и повертела ее так и эдак. Как ни крути, а баксы сильно смахивали на настоящие. И тут мой параноидальный характер себя проявил во всей красе.

«Сопрут их у тебя», — истерично вопил внутренний голос.

«Да кто знает — то?» — резонно возражала я, невольно начиная просчитывать вероятность этого.

«Да все! — визжал голос. — Ты ж Ворону гадала и русским языком объявила — баксы — в зайце, бери кто хочешь!!!»

«Так про гадание-то один Ворон знает, а он даже если и догадается — так деньги все равно его!» — парировала я.