Онлайн книга «Заклинатель дождя»
|
– Слушай, Ванечка, а откуда у тебя это странноватое «Дыхание смерти»? – Отец подарил, – Иван с нежностью посмотрел на футляр от диска. – «Герои меча и магии» – игра загадочная. Она фэнтези только по виду, а на самом деле здесь все как в настоящей жизни, где каждую минуту приходится выбирать между возможностью погибнуть или обречь себя на заведомое поражение в будущем. – Или ты их, или они тебя… Хорошо-хорошо, давай играть дальше! – Одна из основных задач игры заключается в правильном развитии героя, – с увлечением рассказывал Иван, ловко управляясь с мышью, совершая операции на открывающемся под натиском Джелу зеленом экране приключений. – Здесь у каждого героя свои особые способности, заложенные в них изначально, но которые необходимо совершенствовать. Кроме того, всех героев можно условно поделить на «воинов» и «магов». Первым больше дано силы и атаки, а вторым – знания и мудрости. – То есть герой уже рожден магом или воином? – Да, да, – небрежно ответил Иван, все больше и больше увлекаясь игрой. – Свой дар можно только развить, но не изменить. Да этого и не нужно… – Значит, герой не волен выбирать своей участи и даже не в силе вмешаться в планы судьбы? Неужели каждому предначертано лишь исполнять волю неведомого и жестокого рока? А свобода выбора укладывается в заданную формулу «Победа или смерть»? – Для того чтобы герой напрасно не рисковал и не тратил время, – не вслушиваясь в комментарии Снегова, продолжал Иван, – необходим надежный помощник. Хотя бы для того, чтобы Джелу не отвлекался на такие мелкие задания, как еженедельный сбор денег для обороны городов. Лучше, когда из двух героев один держит оборону, а другой атакует. И чаще всего атакующим является главный герой, так как при этом потери несоизмеримо меньше… Иван ловко справился с предварительными действиями и захватил первые нейтральные города. – Чтобы побеждать, надо предугадывать следующий ход противника и научиться его опережать. Враги могут быть с тобой «одной крови», иметь точно такой же вид… Так что воевать «со своими» можно. И даже нужно. Боевой опыт прибавляется. – Значит, в игре своих не бывает? Тех, о ком говорят: «одного поля ягоды»? – Да есть! Только все ведут себя по-разному. Одни, мечтая прославиться, хотят присоединиться. Другие идут служить за деньги. Третьи… по необходимости. И только освобожденный из темницы неведомый герой будет служить «верой и правдой». – В чем же она, вера? – Да в выполнении миссии. Ты должен исполнить то, ради чего рожден на свет, ради чего воюешь, ради чего существуешь. Вот и все… – Ваня посмотрел на Снегова и улыбнулся совсем по-детски. – А богатство, сила и знание только прилагаются для осуществления твоей миссии. – Ответь мне, Ванечка, а кто придумывает миссию? Ну, откуда она возникает, кто создает правила игры, кто определяет миропорядок? – М-м… Магия едина для всех. Она имеет отношения к четырем стихиям: воды, земли, огня и воздуха и разделена на атакующую и защитную, ее можно использовать против любых существ, кроме драконов. Сила определяется уровнем героя, знаниями и находящимися в его распоряжении артефактами. – Да нет, Ванюша, я не о том. Я просто хочу знать, кто решает, что должно случиться, а чего не может быть никогда? Кто следит за тем, чтобы сильный был сильным, а слабый – слабым? Кто, наконец, предопределил назначение героя? Ваня смущенно пожал плечами: – Никто. Так просто предусмотрено… Наверное, программист… – А может быть, автор сюжета? Или автор идеи? Или тот, у кого эта идея была позаимствована?.. Ты никогда не задумывался над тем, что нам даже в голову не приходит искать подлинную первопричину явлений и того, что с нами сейчас происходит. Или почему так должно было случиться? – Да нет… Хотя это очень интересно… Мистика… – Это, брат, не мистика, а метафизика. Или учение об основах и началах. Та же жизнь, только наоборот: не ты вертишься и выбираешь, а все закручивается вокруг и уходит в тебя корнями. Но не в кем-то слепо начертанную, раз и навсегда придуманную судьбу, а ту Божью искру, которая в тебе воспылала от рождения… * * * После уроков классный руководитель Идея Устиновна Коптелова попросила Храмова задержаться. Небрежно кивнув на первую парту, она продолжила неспешно проверять ученические тетради с сочинениями, то и дело вымарывая красной пастой целые абзацы. Наконец, положив последнюю работу в выросшую за час тетрадную стопку, устало перевела взгляд на Ивана: – Знаешь, почему здесь сидишь? – Вы попросили остаться после уроков, – глядя учительнице в глаза, спокойно ответил Иван. – Прошел уже час этого плодотворного сидения. – Значит, умный. Значит, нормальной беседы у нас не получится… – Коптелова покрутила в руках красный колпачок и с силой надвинула его на ручку. – Почему же не получится? Если двое долго сидят друг напротив друга и молчат, то рано или поздно они обязательно дозреют и заговорят о деле! – Значит, будем и дальше скалить зубы, демонстрируя собственное острословие. – Идея Устиновна раздраженно бросила ручку на стол. – Впрочем, острословие довольно не оригинальное. Я бы сказала – хамское… Поняв, что человеческий разговор с учительницей русского языка был ошибкой, Иван понурился. – Парту рассматривать ума много не надо, – Идея Устиновна, чувствуя собственное превосходство, довольно хмыкнула и встала из-за стола. – Впрочем, не скрою, что с тобой говорить не очень-то и хотелось. Так что будем считать, что ты оказал мне услугу, избавив от своего общества. А в наказание за прогулы уроков и драку с одноклассниками я, как классная руководительница, отправляю тебя убираться в спортзале. На всю неделю! Юношеский пыл надобно остужать трудотерапией! Она вышла из класса, оставив за собой дверь незакрытой. Проводя ее взглядом, Иван совершенно случайно обратил внимание на приклеенную к стенду фотографию паркового барельефа «Павших Красногвардейцев», на фоне которого были сфотографированы несколько человек. На фотографии в старомодном костюме улыбался Снегов – совсем такой же, как и сейчас, только моложе. А вокруг него – группа мальчишек. Видимо, победители какого-то конкурса. Вроде ничего необычного: пионерские пилотки и галстуки, счастливые детские глаза. Но лицо одного мальчика, за которым стоял Сергей Олегович, оказалось слегка заштрихованным иглой. Вернее, на нем нацарапали зловещую маску… Ваня протер вспотевший лоб и неожиданно для себя вслух прочитал высеченные на обелиске слова: «Безумству храбрых поем мы песню!» Иван силился понять, какая может быть связь между Снеговым и «заштрихованным мальчиком», чье лицо на фотографии так напоминало совиную личину наблюдателя «зоны». Храмову было неприятно даже думать о том, что эти люди могут быть между собой как-то связаны, и некогда их объединяло общее, пусть даже школьное, дело… |