Книга Наркоза не будет!, страница 46 – Александра Сашнева

Коша перебралась в комнату. Там было гораздо сумрачнее, горела маленькая настольная лампа. На диване валялась Муся, за столом сидели Зыскин, Котов и Рыжин. Коша взяла «ВОГ» и села у дверей в кухню, чтобы на страницы падал свет. Мимо нее прошел Евгений и устроился напротив у стены. Он совсем почти не пил, а просто носил с собой один и тот же стакан. Коша заметила, что он украдкой наблюдает за ней. Зыскин с Котовым обсуждали что-то серьезное. Судя по их лицам — дела. Зыскин кивал и катал пустой стакан. Котов что-то втирал, наклонившись вперед.

Странно было видеть Котова почти трезвым и таким серьезным.

Рыжин пытался чего-то добиться от магнитофона.

Муся соскользнула с дивана, закурила и подсела к Зыскину:

— Ну что? — сказал он, отвернувшись от Котова. — Какие планы? До утра? Не хочешь со мной поехать? Поспишь в постели, как человек. Родители на дачу уехали…

— Ой! Даже не знаю… — Муся жеманно склонила голову. — У нас с Кошей тоже постель ничего себе. А! Представляешь, недавно была на вечеринке и нашла такую фишку. Засунула голову в низкочастотый динамик, и меня так проперло! Просто! Ты знаешь, мне так обидно за Кошу. У нее такие суперские картины. А эти мудаки не понимают… Ну, почему? Неужели это все из-за яиц? Неужели нельзя быть просто людьми? Яйца отдельно — картины отдельно.

Закончив выступление, она отхлебнула из Зыскинского стакана.

— Яйца — это и есть жизнь, — вздохнул Зыскин. — Как же их отделить?

— Но скажи, почему ей труднее, а ей еще сильнее мешают? — возмутилась Муся и громко двинула стакан по столу, уже совсем пьяненькая, она взглянула на спину Рыжина и добавила. — А этот Валек, просто… Бе-е-е… Бе-е-е-е-е! Вот скажи! Почему?

— Потому — кончается на «У», — обиженно сказал Зыскин. — Я с тобой согласен. Я тоже за справедливость. Я за светлое будущее, где ни у кого не будет яиц! За роботов без яиц! Я хочу с тобой выпить. Давай!

— Давай! — сказала Муся.

И они выпили.

Муся откинулась на спинку стула и поджала под себя ногу.

Хлопнула дверь.

Вернулся Ринат. Прошел мимо Коши, не заметив ее. Муся посмотрела на него долгим мутным взглядом. Коша со вздохом отложила журнал. Внутри все перевернулось и обожгло желудок крысиным укусом. Она терпеливо ждала, как это будет, и что она будет чувствовать дальше, когда они будут делать э т о, и она э т о увидит. Ждала, как ждут очереди перед кабинетом зубного.

Отвела глаза и наткнулась на прямой взгляд Евгения.

— Что уставился? Что ты на меня уставился? — зло сказала она. — Какое право ты имеешь на меня так пялиться?

Она резко поднялась на ноги и швырнула журнал. Опять она разрывалась между местью и желанием. Между желанием свободы и желанием плена.

Ринат подошел к Мусе и поцеловал в губы «по-взрослому».

Они свалились на диван и занялись изучением анатомии друг друга.

Коша заставила легкие вдохнуть. Никто не хочет никаких сложностей. А она хотела. Коша подсела к Зыскину. Конечно, надо было уже уйти. Котов опрокинул стакан и громко объявил, что хочет жрать:

— Блин! От хозяина тут уже ничего не добьешься! Рыжин! Пойдем на кухню! Сожрем что-нибудь! В холодильнике, наверно, есть…

И они четверо — Зыскин, Рыжин, Котов и Коша — удалились на кухню. Потом последним приперся Евгений.

— Давай! — Зыскин поднял стакан, протянул Коше второй и неожиданно ласково погладил ее по голове.

— Ага! — Коша опрокинула в себя сразу всю водку. Лучше бы это была синильная кислота.

Рыжин закрылся в туалете и пел там громкую песню. Евгений молча пожирал Кошу глазами. На него она старалась не обращать внимания. Котов шуровал в холодильнике.

— Черт! Жрать хочется! Что за вечеринка? Хозяин трахается, выпивка кончилась, блядей нет! У-у-у!

— Знаешь, почем ушли твои работы? — тихо спросил Зыскин.

— А что, они уже ушли?! — Коша в изумлении вытаращила глаза. — Как это?!

— Какой-то француз приехал и взял все по штукарю за каждую… То ли Арнольд, то ли Артур…

— А ты откуда знаешь?

— Рыжин сказал, он случайно увидел, как их грузили в машину. Только ты не кипятись сейчас. Не устраивай ему разборки. Он-то не причем. Наоборот. Он как-то, опять же случайно, разговор Валька с Прыщом подслушал. То ли Прыщу денег мало было, то ли еще что… Короче, Прыщ разорался на всю галерею. Валек не пожалел своей руки, чтобы ему мозги подправить и заодно лицо. Он теперь с пластырем ходит.

Коша с грустью сравнила названную сумму и ту, которую получила от Валентина сама. Разница была нереальна. Она покосилась взглядом в комнату — на диване продолжался урок анатомии. Желудок сжался.

Никчемная! Никчемная! Никчемная!

— Да и хер с ними… Все равно мне их никак не получить было, — сказала она зло. Трезвея и мрачнея.

Вдруг Зыскин обнаружил, что кончилась выпивка.

— Однако, водка кончилась. Однако, в магазинку надо… Кто со мной пойдет? Вы пойдете? — Он покачал в воздухе пустой бутылкой.

— Пойдем! — ответил Котов за себя и за Рыжина.

Зыскин грустно глянул на Кошу и очень тихо одними губами спросил:

— А ты? Пусть они тут. А мы пойдем.

Коша молча покачала головой.

— А, может, пойдешь? — спросил Зыскин снова, взглянув на возню на диване.

Коша помотала головой:

Зыскин ткнул Евгения, сидящего у стены, в плечо:

— Айда!

Тот нехотя поднялся.

Они шумной гурьбой прокатились по лестнице, потом по двору. Голоса стихли, скрывшись за аркой. Распластавшись на подоконнике, Коша нависла над провалом двора. В небе медленно летела звездочка спутника еле видная на фоне светлого ночного неба. Стена дома круто уходила вниз. Черная кошка Рината сидела посреди асфальтового каре в глубокой задумчивости.

— Чернуха! — шепнула ей Коша.

И эхо усилило шепот до жестяного шелеста.

Чернуха повернула мордочку и одними губами еле слышно произнесла:

— Мя-а-а.

Коша почувствовала спиной Рината.

Он подошел к ней и потянул за собой.

— Пойдем к нам. Ты же хотела!

Наклонился и поцеловал. Она позволила довести себя до дивана, равнодушно проследила, как Ринат стащил с нее платье, потом вяло повалилась в Мусины объятья. Коша заблудилась в перепутанных чувствах. Было так странно ощущать настоящее. Коша следила за тем, как ее тело все еще отзывается на движения любовника, и одновременно была где-то рядом — смотрела на все со стороны и думала, зачем ей это? Она попыталась что-либо почувствовать, но не смогла — потому, что не знала, что нужно чувствовать в такой ситуации.