Книга Ублюдки, страница 33 – Владимир Алеников

Наташа сказала домработнице, что сама все подаст, велела той оставаться на кухне. Правда, поначалу растерялась, как быть с лимоном, стоит ли предлагать его мужу при гостях, но вышло в конечном счете очень удачно.

Мама и этот господин от чая вообще отказались, попросили кофе, а Андрюша с лимоном чай не пьет, не любит. Так что весь лимон достался Эдику, настоящее везение. Она прямо у него на глазах желтый фрукт пополам разрезала и половинку ему в чашку и выдавила. Как следует подавила, чтобы уж наверняка.

Эдик прямо весь передернулся, когда пил, но ничего, выпил. Только выругался, что косточку проглотил.

Потом, когда он вместе с гостем ушел в кабинет беседовать о делах, Наташа, как было сказано, вторую половинку лимона вместе с уже использованной аккуратно завернула обратно в мешочек и отдала его маме, которая уже собиралась домой. Наказала непременно выбросить в помойку, когда будет идти через двор.

Все, таким образом, было выполнено.

С тех пор Наташа напряженно ждала, когда же Эдик начнет меняться, то есть когда он станет таким же нежным и внимательным, как раньше, в пору его ухаживаний. Но никаких признаков подобных изменений она в нем пока не замечала.

Разве что обратила внимание, как муж стал сильно кривиться во время еды, хотя она из кожи вон лезла, чтобы его ублажить. Он ведь когда-то обожал грибы, грибной суп. Тут вокруг сплошные белые, вон прямо у дома растут. А ему все равно ничего не нравится, только морщится.

В постели Эдик к ней по-прежнему не приставал, к этому она уж давно привыкла, но сейчас-то все должно было быть по-другому!..

А на поверку оказывалось только хуже. Вчера она сама хотела его поцеловать, так муж сказал, что у него насморк, что ему дышать тяжело, и отвернулся к стенке. А никакого насморка у него нет, врет он все.

Этой ночью Наташе не спалось. Ее одолевали тревожные неприятные думы.

Похоже было, что она сваляла дурака, послушавшись Эллу. Обманула ее чертова колдунья. А ведь деньги забрала! И, в общем-то, не такие уж маленькие деньги, если подумать.

Впрочем, и сама она хороша. Полтыщи выложить за какой-то лимон! Их на базаре по пять штук на рубль продают. Дура она последняя, прав Эдик, когда ее так называет. И нечего на это обижаться. На себя надо обижаться, а не на него.

Что вообще ей взбрело в голову, какие-то страхи идиотские! Видно же, что муж очень вымотан, явно нуждался в отдыхе, решил и ей заодно устроить праздник, а она уж нагородила бог знает чего, сделала из него монстра. Вон он какой бледный стал, кашлял что-то сегодня долго!..

Наташа вспомнила, как Эдик в первый день предложил ей покататься на лодке. Как-то вяло, без привычного своего императива. А когда она отказалась, он, к ее удивлению, даже не стал настаивать, проявил деликатность.

Наташа очень оценила непривычную чуткость мужа. Она в конце концов обязательно уступила бы, потому что всегда ему уступала, а ведь она ужасно боится воды и всего, что с ней связано.

Нет, все-таки он совсем неплохой!

А то, что изменяет ей иногда, ну так с кем не бывает. Зато сколько он работает, себя не щадит. Все для дома, для семьи.

Наташа внезапно остро, почти до слез пожалела мужа. Она пару раз шмыгнула носом и повернулась к нему.

Муж лежал, чуть отвернувшись, сильно сопел. Не совсем храп, а именно какое-то тяжелое сопение.

Ей стало еще больше жалко бедного Эдика.

Вот уж горемыка.

Видно, лег неудобно. Надо бы его переложить.

Наташа привстала на локте и нагнулась к мужу, чтобы осторожно переместить его голову. И тут же отпрянула.

При ярком лунном свете, лившемся в комнату сквозь открытое окно, было отчетливо видно, что из носа у него что-то торчит.

Превозмогая брезгливость, Наташа взяла это что-то рукой и потянула. После небольшого сопротивления между пальцами у нее оказалось нечто плоское и липкое.

Она разжала руку и потрясла ею в воздухе, но оно не отлипало.

Эдик по-прежнему крепко спал, даже не шевельнулся, только тихо застонал во сне. Поначалу Наташе показалось, что теперь он дышит свободнее, но, прислушавшись, с огорчением убедилась, что ошиблась. Дышал он все так же тяжело, сопел очень сильно.

Она протянула руку и зажгла лампу, которая стояла на тумбочке у кровати. И с удивлением уставилась на свой указательный палец. К его кончику, к подушечке, прилип маленький зеленый листочек.

Наташа недоуменно сняла этот листочек с пальца, поднесла к глазам, даже понюхала.

Листочек как листочек.

Пахнул как нужно, как листочки пахнут, чем-то даже неуловимо знакомым.

Наташа снова повернулась к мужу. Теперь при свете лампы она увидела, что с ним что-то не так.

Рот у него был открыт, и он как-то странно подергивал им во сне. Она обратила внимание, что подушка с левой стороны от него мокрая, и, нагнувшись, с отвращением обнаружила, что из левого уха у него сочится какая-то прозрачная влага.

Наташа перевела взгляд на его правое ухо и в ужасе обнаружила, что из него тоже что-то торчит.

Только теперь это был уже не листочек, это была веточка. На веточке она разглядела целых три листика и две еще нераскрывшиеся почки.

Ей стало очевидно, что из них тоже скоро выглянут такие же свежие зеленые листочки.

Наташа помедлила, потом ухватилась за непонятную веточку и потянула, чтобы вырвать ее из уха. Однако веточка не поддавалась. Наташа потянула посильнее, но муж вдруг жутко застонал и открыл глаза.

Наташа тут же испуганно убрала руку.

— Извини, — жалобно сказала она. — У тебя в ухе торчит…

И тут же осеклась, не договорив.

Эдик внезапно резко приподнялся и совсем широко открыл рот, словно пытаясь что-то сказать. Однако вместо этого вдруг захрипел и страшно побагровел.

Еще через секунду он опять откинулся на подушку и затрясся в жутких конвульсиях.

Наташа, рыдая, пыталась успокоить его, но муж ее не слышал, трясся и хрипел все сильнее. Лицо его из багрового стало почти синим. Хрип внезапно прервался, глаза выкатились, он в последний раз дернулся, повернулся к ней и застыл, глядя куда-то мимо.

Наташа в отчаянии завизжала.

Лампа ярко освещала посиневшее лицо Эдика с широко открытым ртом. Лицо было страшное, но оторвать от него глаз она не могла.

Вдруг Наташа отчетливо увидела, как из глубины рта медленно лезет к свету что-то большое и желтое, в мелких пупырышках. Еще через секунду она догадалась, что это лимон, и в это самое мгновение вдруг с мерзким звуком у Эдика лопнул правый глаз, и из глазницы высунулся желтый кончик другого лимона.