Онлайн книга «Семья Эглетьер»
|
Сквозь пелену слез Франсуаза с отчаянием взглянула на брата. — Но я люблю его, Жан-Марк! Я люблю его так же, как ты любишь Кароль! Она снова расплакалась от утомления, нервного напряжения, горя, отвращения. Жан-Марк схватил полотенце, намочил его конец и вытер Франсуазе лицо. От непривычной заботливости брата она совсем ослабела. Прижимаясь лицом к приятно холодящей мохнатой ткани, Франсуаза всхлипывала и еле слышно говорила, говорила, не в силах остановиться. — Нет, Жан-Марк… Не требуй, чтобы я ушла от него… Я этого не сделаю… Так же, как ты не уйдешь от Кароль, сколько бы я тебя ни просила… Я была груба и несправедлива к тебе… Я ничего не понимала… А тебе, наверное, так тяжело!.. Прости меня! — Будет тебе, помолчи! — сказал Жан-Марк, садясь рядом и неловко обнимая ее за плечи. Франсуаза вспомнила, как однажды, еще детьми, они просидели так всю ночь, пока бушевала гроза. И сегодня они тоже прижались друг к другу, но стоило ей пошевелиться, и небритый подбородок брата царапал щеку. — То, что произошло с нами обоими, ужасно, — вздохнула Франсуаза. — Мне стыдно! Почему Бог допустил это? И мы ничем не можем помочь друг другу! Мы постарели, теперь мы взрослые! И сделаемся такими же гнусными, как все они! — Не говори столько, Франсуаза! Перестань… Отдохни… — Гнусными! Именно гнусными! Другого слова я не нахожу. Неужели нельзя взрослеть и оставаться чистым? Я была уверена, что не испачкаюсь в этой грязи! Я любила одного студента… Патрика… Ты его не знаешь… Хотя нет, ты видел его на той вечеринке. Через пять лет, когда мы закончим учебу, я собиралась выйти за него замуж… И вот… Завтра я скажу ему… Я должна сказать ему правду, грязную правду! — Значит, ты была влюблена и я ничего не знал? — удивился Жан-Марк. — Невероятно! — Он мне нравился, но, видно, я его не любила по-настоящему, раз пошла к Козлову! Франсуаза ссутулилась, понурив голову. Не зная, что делать, как утешить сестру в ее первом женском горе, Жан-Марк стал тихонько гладить ее волосы. Его рука ласково скользила по склоненной голове сестры, по ее пылающей щеке. — Мне хорошо с тобой, — тихо сказала она. Они долго молчали. Потом Жан-Марк осторожно отстранился и, спросив: «Можно, я закурю?», взял сигарету. Запах дыма наполнил комнату. Франсуаза снова подумала о Козлове. Может быть, он уже проснулся, ищет ее, беспокоится. Нежность к нему вновь захлестнула Франсуазу. Подняв голову, она увидела, что Жан-Марк стоит перед ней босой, засунув руки в карманы халата.. — Бедняжка моя, — сказал он с грустной улыбкой. — Вот уж действительно «мы с тобой и трех шагов не сделаем, не расквасив себе носа…» Последние слова он произнес с овернским акцентом. Так говорила когда-то их старая няня Альбертина. Франсуаза кивнула головой. Это воспоминание детства было как пароль. И хотя в горле у нее еще стоял комок и на сердце было тяжело, Франсуаза немного успокоилась. Собственная исповедь и отрезвила ее и притупила остроту горя. — Папа и Кароль, должно быть, волнуются, что ты не ночевала дома, — заметил Жан-Марк. — Не беспокойся, я предупредила Кароль, что останусь у мамы. — Но теперь-то ты вернешься? Франсуаза покачала головой: — Нет, не смогу. Я ненавижу Кароль. Жить рядом с ней и папой — выше моих сил. Особенно сейчас. Жан-Марк встревожился. — Послушай, Франсуаза… Ты не можешь так поступить!.. Ты обязательно должна вернуться домой… Иначе не миновать скандала, начнутся бесконечные расспросы… Он, конечно, боялся, что неуместный бунт сестры поставит под угрозу его отношения с Кароль. Милый Жан-Марк! Как он был жалок! И как они в этом походили друг на друга! — Не волнуйся, — сказала она. — Я перееду к матери. Франсуаза и сама не знала, когда эта мысль пришла ей в голову. Но, высказав ее, она обрадовалась, как это бывает, когда после бесплодных поисков вдруг случайно находишь выход из трудного положения. Все прояснилось, на душе стало легче. — Папа ни за что не согласится! — сказал Жан-Марк. — Согласится! Кароль его уговорит. Это настолько устроит ее, что хотя бы раз она будет на моей стороне. Жан-Марк наморщил лоб и нерешительно проговорил: — Кстати, насчет Кароль… Ты плохо ее знаешь… Она вовсе не такая, как ты думаешь… Встав, Франсуаза поцеловала брата. Среди полного крушения у нее оставалась только эта надежная, проверенная временем привязанность, уходящая корнями в далекое детство. Жан-Марк взглянул на часы. — Черт! Уже без двадцати восемь! А у меня лекция в половине девятого! Я едва успею собраться! — Ничего, если я еще немного здесь побуду? — спросила она. — Конечно! Отдыхай. Я вернусь в половине двенадцатого. Хочешь, позавтракаем вместе? — Нет, Жан-Марк, я должна пойти к маме и позавтракаю у нее. — Так когда же я тебя увижу? — Может быть, часов в пять? Он поморщился. — Нет, сегодня не выйдет. Я занимаюсь с товарищем. Франсуаза решила, что у него свидание с Кароль. И конечно, в этой комнате. Она чуть не вспыхнула, но сдержалась. Она уже не имела права кого-либо осуждать. — Ну, а завтра днем ты свободен? — Прекрасно! Заходи за мной в половине первого. Я тебя поведу в потрясающий ресторанчик, он недавно открылся около сквера Монж. Там за гроши можно поесть по-королевски. Жан-Марк ушел за тонкую перегородку, послышался плеск воды он мылся под душем. В полном изнеможении Франсуаза сбросила туфли, растянулась на кровати и уткнулась лицом в подушку. От подушки исходил знакомый запах брата. Франсуаза постепенно успокоилась. Мысли в усталом мозгу начинали путаться. Когда Жан-Марк, одевшись, подошел к ней, она уже спала. Он посмотрел на сестру, улыбнулся и на цыпочках вышел из комнаты. * * * Бурно выразив свой восторг новой прической дочери, Люси увела ее в бельевую, где гладила кофточку. — Понимаешь, я не могу доверить свои блузки Мари. Последнее время она стала все портить. Я послала ее погулять с Лики. Их видно отсюда. Смотри… Франсуаза перегнулась через подоконник и увидела внизу в садике с цементными дорожками десятка два женщин, которые сидели, наблюдая за разноцветными бегающими шариками — детьми из этого дома. Было половина одиннадцатого. Мягкое солнце ласково грело плоские фасады, зелень на газонах. — Видишь? — Нет, — ответила Франсуаза. — Отсюда я не могу ее узнать. Утюг за ее спиной шипел на влажной ткани. — Лики в розовом костюмчике, который ты ей подарила! Она скоро придет. Ты, конечно, позавтракаешь с нами? |