Онлайн книга «Семья Эглетьер. Книга 3. Крушение»
|
— Ты… ты не можешь говорить об этом всерьез! — пролепетал он. — Конечно, могу, Филипп. — Но ты едва знаешь этого человека!.. Нельзя быть такой неблагоразумной!.. Сколько ему лет? — К чему этот вопрос? — Я хочу знать! — Нет, Филипп. — Он моложе? Ровесник Жан-Марка? — Он мой ровесник. — Твой ровесник… — прошептал Филипп. Он почувствовал, как у него сдавило грудь, и решил, что сию минуту умрет от горя. И здесь молодость гонит его и разоряет. Кароль снова принялась за еду. Как она изящна… Филипп не мог проглотить ни куска. — Чем занимается твой… — Он генеральный директор немецкого предприятия по производству станков. — Так, значит, он немец? — Да. — И ты собираешься выйти замуж за немца? — Для меня не важна его национальность, — ответила Кароль. — Я люблю его. У нее был одновременно проникновенный и какой-то подавленный вид, словно она признавалась в том, что больна и не способна бороться с болезнью. Кароль выступала сейчас перед мужем бессильной и угнетенной жертвой роковой любви, она почти что просила о снисходительности человека, которому разрывала душу. Теперь главное, думал Филипп, выдержать все до конца. Он закурил, пытаясь собраться с мыслями. Как трудно сохранять внешнее спокойствие с этой адской болью внутри, осознанием, что все потеряно, с готовыми пролиться слезами горечи на губах. — Полагаю, ты хочешь получить развод как можно быстрее? — Да, Филипп. — Это не так просто! У нас есть совместные интересы. — Какие именно? — Ну… ты и сама все знаешь… Во всех моих делах ты, в некотором роде… Кароль одарила его ангельски нежным взглядом. — Нет, Филипп. Я выше этого. Мне нет никакого дела до адвокатской конторы Эглетьер. — Так зачем ты прежде угрожала мне?.. — Я боялась: не хотела, чтобы ты меня бросил! — А теперь не боишься?.. Потому что нашла мне замену! — Не мучь меня, Филипп! — прошелестела Кароль с улыбкой страдалицы. Филипп откинулся на спинку стула. Прямо напротив него, в садке, дрались глупые мерзкие прожорливые рыбины, их тела трепыхались в пузырьках воздуха. Он был похож на них. Он тоже бился о стекло. — А если я откажусь? — внезапно спросил он. — Откажешься от чего? — Не захочу дать тебе развод. Она нахмурилась. — Это ничего не изменит. В любом случае, в следующую пятницу я уезжаю с Рихардом! Как же ей нравится без конца произносить вслух имя любимого мужчины! — Куда вы поедете? — спросил Филипп. — В Мюнхен. — А потом? — Да не все ли равно? Что бы ни случилось, к тебе я не вернусь, Филипп! Его передернуло: официант сунул ему под нос меню. Какая-то абракадабра из незнакомых названий… Филипп с почти физическим отвращением отложил меню в сторону, отвернулся. Кароль заказала мороженое с ананасами, он решил выпить кофе. Одна из рыбин, отделившись от стаи, медленно проплыла над ракушечным массивом и стремительным броском вернулась в угол, к воздуховоду, где теснились остальные. — Почему ты хочешь мстить мне? — О чем ты? — Ну, раз ты собираешься отказать в разводе, следовательно, задумал что-то. — А может, я просто не хочу тебя потерять? Кароль задумалась, потом произнесла почти шепотом: — Женщину нельзя удержать силой! Филипп допил кофе, попросил счет и пробормотал: — Успокойся, я ни в чем не стану вам мешать! Кароль наклонила голову, глаза ее затуманились. Неужели она расплачется? Нет, справилась с чувствами. Внезапно Филипп подумал, что теперь ему придется подняться и выйти на беспощадный свет дня, встретиться с другими людьми. Все, что в этом полутемном, уютном ресторанчике еще могло показаться диким сном, на улице превратится в жестокую реальность. — Итак, в пятницу? — спросил он охрипшим голосом. — Да. — То есть… через четыре дня? — Да. Официант принес на тарелочке сдачу. Переступив порог, Филипп заморгал, ослепнув на ярком зимнем солнце. Кароль взяла его под руку, приноровилась к его шагам, дружелюбная и притихшая. Он не знал, что сказать. Затянувшееся молчание убивало мысли, иссушивало кровь. Ему даже не было больно. Когда они дошли до угла рю Жак-Калло, он спросил: — Чем ты сейчас займешься? — Вернусь домой и отдохну. Хочу быть в форме к приходу детей. — Детей? — Ты же знаешь, что они придут сегодня вечером на ужин! Филипп напрочь забыл об этом. Его охватил гнев. Все против него, ни минуты покоя, никакой надежды на отдых. Принимать родственников в подобный день выше его сил! — Я отменю ужин. — О нет! — воскликнула Кароль. — Прошу тебя не делать этого! — Почему? — Да потому, что для них сегодняшний день — праздник! И мы не имеем права разочаровывать их! — Намереваешься сообщить им за столом о нашем будущем разводе? Кароль посмотрела на Филиппа с состраданием профессиональной сиделки. — Нет, Филипп. Ты скажешь им сам, позже, когда сочтешь момент подходящим. — А сегодня вечером мы, что же, станем ломать комедию? — Я не называла бы это комедией, Филипп. Признаешь ты это или нет, но между нами и твоими детьми существует привязанность, и это очень важно для всех нас… — Что ж, придется эти связи разорвать! И очень быстро! — Ты хочешь сказать, что после развода мы не будем встречаться? Что я не смогу видеться с детьми? — спросила Кароль дрожащим голосом. Вопрос изумил Филиппа. Она остановилась, подняла к нему трагически молящее лицо. Возможно, он не все понял… Неужели она просто попала под власть того человека?.. А что, если в самой глубине ее души действительно живет искренняя привязанность к тем, кого она собирается покинуть? Совершенно неожиданно Кароль превратилась в жертву обстоятельств! Они снова медленно пошли по улице. До самого дома ни один из них не сказал другому ни слова. В начале вечера Филипп пребывал в состоянии сомнамбулической раздвоенности. Он присутствовал за столом, слушал, подавал реплики, улыбался, а в душе росло отчаяние, которому не было противоядия. Как обычно, дети говорили без умолку: Даниэль — об учебе, Дани — о ребенке, Николя — о своей школе драматического искусства, Франсуаза — о муже, уехавшем в СССР, и о новой квартире, которую она обустраивала, и все это было бессмысленно и глупо до тошноты. Как Кароль может получать удовольствие от подобной болтовни?! |