Онлайн книга «Седьмой ключ»
|
— Ничего страшного — в лесу это бывает. — А может, нас леший водит, а? — Не говори глупостей — просто нам надо идти в одном направлении — сейчас сориентируемся и вперед! Так… Вроде бы, Свердловка должна быть у нас за спиной. Значит, если мы хотим добраться до дому, нам надо повернуть назад, а если… Они шли по лесу наугад, раздвигая ветви кустов и деревьев. Их окружал настоящий бурелом — повсюду валялись поверженные стволы великанов-елей, густые светлые мхи пружинили под ногами, кое-где показались пушистые хвощи — неизменные спутники болот. Похоже, начался дождь, но здесь было сухо — сплошной зеленый шатер простирался над головами. — Алеш, я хотела тебе одну вещь сказать. — Ну, скажи. — Знаешь… у меня давно уже есть одно такое дурацкое желание. Ты будешь смеяться! — Не буду. Какое? Ну, не ломайся же, Ника! — Я не ломаюсь… Просто я загадала, что если сделаю одну вещь, то все исполнится, а если сейчас об этом тебе скажу, то все испорчу. Загаданное как бы сглазится, понимаешь? — Вот уж не знаю… По-моему, нет. Мне кажется, все о чем мы с тобой говорим, для нас яснее становится. Я сам начинаю понимать это лучше… — Да, у меня тоже так. И мне только теперь стало ясно, какая я раньше была дуреха! — Ничего подобного… — Нет, была… Была! Сочиняла очень много! Вот. Ну ладно, мы все время сбиваемся, я никак тебе сказать не могу, и лес какой-то глухой… Ладно! В общем, у меня было странное чувство, что если я загляну в тот колодец на краю деревни, в который мы с мамой заглядывали, когда только приехали сюда — в первый же день, мы тогда свои отражения увидели — в глубине и еще что-то… вроде чьей-то головы, только длинной, вытянутой, как дыня. Чушь, конечно! Но мы обе это видели, правда… И я загадала: если в конце лета снова приду к тому колодцу, загляну в него и никого, кроме собственного отражения, там не увижу, — значит, все будет у всех хорошо: Сережа выздоровеет, твоя мама тоже, мы с тобой… ну мы уже есть, да? — Да. Мы есть! — очень серьезно, без тени улыбки ответил Алеша, крепко сжав ее маленькую прохладную ладонь. — Ну вот! В общем, все страхи, которые были, все, что чудилось маме… Этот кошмар с Сережей… Борька! Эти глаза на картине — все, понимаешь? Все это уйдет так же внезапно, как началось. То есть, это значит, что мы с этим справились. Лето прошло, мы тут, не испугались, не сбежали, не растерялись — мы вместе… вот только Машка! Но она же не сама — ее мать забрала, правда? — Правда. И потом, мы ее в Москве найдем. — Ага, обязательно! И Мишку тоже — он неплохой, хоть и не наш. — Погоди, ты, по-моему, сейчас одну очень важную вещь сказала. — Какую? — «Не наш»! Получается, есть некие признаки, по которым мы можем твердо отличить своих от чужих, так? — Да, получается… Здорово! У меня просто так, бездумно сорвалось, а ты эту мою бездумную мысль за хвост поймал! — Она очень даже «думная»! Только надо это как следует все продумать. — Про «наших» и «не наших»? — Да. Про «не наших» и думать нечего, а вот мы… Знаешь, это подтверждает одну догадку, которая здорово меня зацепила, когда у мамы в больнице сидел. И стихи сочинял. Так вот. Мне кажется… только не перебивай, а то я собьюсь. Понимаешь, я вдруг понял, что все, что летом с нами случилось, это как бы… естественный отбор, что ли. — Как это? — Ну, сама местность нас отбирает. Понимаешь? Она заставила нас пройти через испытание. Собственно, их было много — этих испытаний. — Страшный дом. Да? — Да. Он — самое главное. С него все началось. — Нет, началось все с писем. — Ну да, но из них мы поняли, что все самое страшное происходило именно в этом доме. Нас еще долго отвлекали от этого идеей отыскать клад. — Да, мы в начале только про это и думали. — А теперь? — Теперь? — Ветка в ответ рассмеялась. И потерлась лбом о его твердое худое плечо. Им не нужно было слов, чтобы понять, что такое настоящий клад, который они наконец отыскали. — Ну вот! И где-то в середине пути — в середине лета мы интуитивно почувствовали, что дело тут вовсе не в кладе и что вообще клад — это ерунда! — Ну, не совсем ерунда… — По сравнению с тем, что здесь происходит, я имею в виду… — А, ну да! — Так вот, мы как бы преодолели эту ступеньку, не купились на обманку — и вышли на следующий уровень. А Борька не смог — он об эту идею как бы расшибся. — Ты хочешь сказать, он «поехал» из-за идеи клада? Мол, только протяни руку — и разбогатеешь? Но ведь и Мишка этой идеей горел. — Горел, и здорово, да! Может быть, Мишка просто оказался сильнее? А Борьку местность вышвырнула как торнадо какую-нибудь козу или корову… — Слушай, но ведь это ужасно! Жестоко, чудовищно… не знаю. — Да! Но он оказался чужим, он не прошел испытание — и не получил инициации… Он, может быть, выкарабкается, но для этой жизни он не готов — он никогда сюда не вернется. СЮДА я понимаю как некое состояние души… — Ох, ты просто меня ошарашил! Во-первых, что такое инициация? — Обряд посвящения в тайное знание, недоступное для неподготовленных, непосвященных. Этот обряд тоже проходит в несколько этапов. — Так во что же хотят посвятить нас? И кто эти неведомые жрецы? — Погоди, не перескакивай. Ты сказала: «во-первых». А где твое «во-вторых»? — Во-вторых… В чем смысл всего этого? Что за состояние души такое особенное? Вот и все! Коротенький такой вопросик! — Слушай, откуда я знаю! Я просто пытаюсь рассуждать вслух, вместе с тобой. — Значит, ты думаешь, что только пройдя испытание, можно получить некое знание? Приобщиться к какому-то тайному кругу. Так? — Да, похоже на то. Местность собирает своих. — Для чего? — Не знаю. Может быть, чтобы мы смогли что-то найти? — Но что? — Это… это в душе. Знаешь, время… оно такое материальное! Все спешат, хотят выкарабкаться куда-то, где сытнее, надежнее — в общем, где почва под ногами есть. Понимаешь? — Ты говоришь о нашем времени? — И о нем. Хотя во все времена так было. Это же понятное стремление человека — жить лучше! — А ты хочешь сказать, местность собирает тех, кто этого не хочет? — Может быть, тех, для кого это не самое главное. У кого есть еще… тайничок такой. Если хочешь, клад! — Клад? — Ну да! Это такое беспокойство — тайное желание идти неприметными лесными тропами. Жить в лесу… |