Книга Все хорошо, что начинается с убийства, страница 40 – Шарлин Харрис

Да пропади все пропадом! Джек оставил на одной из опор кровавый отпечаток руки, но, слава богу, с моей стороны.

Чтобы заставить Дарси и других не отвлекаться, я шагнула на крошечное крыльцо, освещенное фонарем, и все пятеро тут же уставились на меня.

Я услышала благоговейное: «Ух ты!», но Дарси немедленно пресек этот возглас, повернувшись и уставившись на обидчика.

Несмотря на то что все мужчины стояли с поднятыми воротниками и низко надвинутыми шапками, я поняла, что восклицание издал паренек, работавший на разгрузочной площадке магазина стройматериалов. Интересно, почему они выбрали своим представителем именно Дарси?

— Видите, я в порядке! — Мне не составило труда говорить разъяренным тоном. — Меня не удерживают силой, я могу уйти из дома прямо сейчас, если захочу замерзнуть. А с какой стати вы гоняетесь в дождь за грабителем, между прочим? Разве у вас нет сигнализации, которая дает знать обо всем полиции?

Мой переход в наступление заставил их дать задний ход, как я и ожидала.

— У нас была небольшая… — Дарси помедлил, явно не зная, как закончить фразу.

— Инвентаризация, — сказал один из его спутников.

Голос этого типа звучал странно, приглушенно, поскольку он пытался спрятать нижнюю часть лица за воротником. Я почти не сомневалась в том, что это Джим Бокс, приятель Дарси по тренировкам и его сослуживец. Джим всегда соображал быстрее Дарси, но не имел привычки рисоваться. За ним кто-то присел на корточки, прикрыв капюшоном почти все лицо, но я узнала бы эти тонкие, злые губы где угодно. Том Дэвид Миклджон, да еще и в штатском. Хмм.

— Правильно, мы должны провести предрождественскую инвентаризацию, — с облегчением проговорил Дарси. — На это уходит вся ночь. Сигнализацию пришлось выключить, потому что мы все время входили и выходили.

— Угу, — сказала я нейтральным тоном.

Как я и предвидела, они сдали назад еще быстрее, хотя по-прежнему смотрели на мою ночную рубашку. Я решила сжечь ее.

— Вы собираетесь разбудить и Карлтона? — спросила я, резко мотнув головой в сторону маленького домика, почти в точности похожего на мой. — Вдруг он заложник.

Перепачканная группа начала двигаться в сторону дома Кокрофта, где, как я заметила, в спальне горел свет. Я решила, что Карлтон не один. Значит, он окажет им такой же теплый прием, как и я. Я захлопнула дверь, как можно более шумно заперла замки и быстро выключила фонарь над крыльцом, надеясь, что они упадут в лужу во внезапно наступившей темноте.

Дураки, но опасные.

Меня тошнило оттого, что я предстала перед ними полуголой. Скрестив руки на груди, я попыталась согреться, пошла в свою маленькую спальню, прошлепала мимо Джека и добралась до окна. Приоткрыв немножко жалюзи, я выглянула наружу. Да, Карлтон уже стоял у своей задней двери в очаровательном велюровом халате, надетом, похоже, на голое тело. Он был очень зол.

Я увидела, как Кокрофт захлопнул дверь и выключил свет. Я на секунду закрыла глаза, потом решила, что они привыкли к темноте, и снова всмотрелась. Мне удалось разглядеть размытые силуэты. Незваные гости пересекли мой двор и потащились вверх по крутой насыпи к железнодорожным рельсам, оставив мысль о погоне.

— Они ушли, — сказала я.

— Хорошо, — отозвался Джек.

Голос его звучал немного тверже, хотя был хриплым от боли, которую детектив старался не показать.

Я снова плотно закрыла жалюзи и так подрегулировала завязки, чтобы они удерживали планки в этом положении. Вместо того чтобы включить верхний свет, я зажгла лампу возле кровати, потом снова опустилась на колени рядом с Джеком.

При внезапно вспыхнувшем свете он закрыл глаза. Я долго и пристально смотрела на него, думая, хорошо бы мне угадать и поставить на нужную лошадку, иначе последствия будут такими крутыми, что трудно вообразить.

Потом я села на пятки.

Что ж, у Джека была единственная рана в плече. Она уже перестала кровоточить, но выглядела ужасно. У меня не было опыта в лечении подобных ранений, но, видимо, пуля прошла навылет через верхнюю часть плеча и не задела ни один из главных сосудов, поскольку кровотечение остановилось.

Итак, самой большой опасностью было заражение. Мне надо промыть рану. Если только не…

— У меня есть хоть какой-то шанс доставить вас в больницу? — спросила я.

Джек бросил на меня взгляд, говоривший, что мой вопрос совершенно никчемный, чего я и боялась.

— Я вернусь домой, — сказал он и попытался подняться, отталкиваясь от пола здоровой рукой.

— Да-да, конечно! — Я боялась заниматься его раной, поэтому мой голос прозвучал слишком резко.

— Похоже, вы слишком рискуете, — сказал он тоном, ясно дававшим понять: «Я пытаюсь быть терпеливым».

Подавив внезапное желание вздернуть этого инвалида на ноги, завернуть его здоровую руку за спину и впечатать всей фигурой в ближайшую стену, я сделала вдох, чтобы успокоиться, и выдохнула — ровно, обдуманно.

— Вы не должны рассказывать мне, чем я готова рискнуть, — сказала я.

— Я-то могу вернуться в Литтл-Рок, но вам еще здесь жить.

— Я ценю, что вы обратили на это мое внимание. Дайте руку.

Меня тоже пробирала дрожь. Оттого что я вышла в одной ночной рубашке, меня знобило до костей — во всех отношениях.

Джек подал мне здоровую правую руку, я прочно расставила ноги, крепко стиснула его ладонь и потянула.

Лицо детектива дернулось, когда он встал. Теперь Джек был выше меня, его присутствие подавляло. Я решила, что лучше он находился бы на полу. Так мне было удобнее.

— Вы замерзаете! — сказал Джек и здоровой рукой притянул меня к себе.

Мой белый халат упал с него грязной кучкой. Остатки рубашки свисали лохмотьями с его плеч.

— Мы отправимся в ванную, чтобы позаботиться о вашей ране, — сказала я, пытаясь говорить уверенно. — Вы можете идти?

Он мог и через несколько секунд уже сидел на закрытом унитазе. Я достала аптечку первой помощи, вынула дистиллированную воду, повязки с порошковым антибиотиком, тюбик крема с чем-то в этом роде. У меня имелось много бинтов и несколько скрепок для них. Госпиталь МЭШ. [30] Лили Бард для раненых детективов.

Дистиллированная вода была даже в бутылке с пульверизатором.

Я сняла с Джека остатки рубашки, пытаясь не отвлекаться на наготу, накинула на страдальца самые старые полотенца, отбросила его почти высохшие волосы на здоровое плечо. Полагаю, доктора и медсестры умеют не допускать интимных прикосновений к пациентам. Но меня этому не учили. Такие моменты ощущались как нечто очень личное.

— Промою рану, — сказала я.