Книга Алхимик, страница 38 – Донна Бойд

– Я пришел сюда по двум причинам, но не для того, чтобы тебя судить. Не сомневайся, это не последнее твое прегрешение против нашего учения. Знай, что даже в самых мрачных мыслях ты не сумел бы представить список преступлений, совершенных мной за многие жизни.

И вот опять это. Многие жизни. Я собственными глазами видел, как он умирал ужасной смертью в пламени; видел, как кожа стаивала с его лица и взрывались глаза… точно так же, как он, без сомнения, видел мою агонию. Было ли еще какое-нибудь разумное объяснение его появлению здесь, кроме того, что он, как и я, возродился из пламени? Неужели мы оказались настолько глупы, что считали себя единственными людьми на свете, обладающими подобным даром?

Я медленно поднялся и достал из-за пояса нож. Дарий не дрогнул, не уклонился, когда я подошел к нему с отведенным за спину кинжалом, а откинулся назад и распахнул плащ, обнажив грудь. Он не отводил от меня взгляда, и на миг моя решимость поколебалась. Но только на миг.

Я нанес ножом резкий быстрый удар по его груди – не смертельный удар, но достаточно серьезный, пригодный для проверки того, что я хотел узнать. Он застонал от боли, и глаза его затуманились, но из кубка не пролилось ни капли. Плоть раскрылась, словно шов в одежде – слои кожи, розовые мышцы, темные связки, – и начала набухать кровью. Но едва по груди потекло несколько ярких струек, рана начала затягиваться, превращаясь в тонкий белесый шрам, тающий у меня на глазах.

– Это правда, – прошептал я, не в силах произнести больше ни слова, хотя призвал всю свою волю.

Нож выскользнул у меня из руки и со стуком упал на пол, оставив на мраморе липкое красное пятно. Я попятился, не отрывая взгляда от Дария.

Мастер кончиками пальцев стер с груди кровь и запахнул плащ. Резко отвернувшись, я взял свой кубок, осушил его содержимое несколькими большими глотками и наполнил опять, не смея вновь посмотреть в лицо Дарию.

Думаю, именно тогда я в первый раз понял, что значит жить вечно. И в этом понимании не было ничего утешительного.

Наконец я выговорил на долгом протяжном выдохе:

– Это ты приходил к нам в пустыне.

– Да.

– Зачем?

Он пожал плечами.

– Без меня вы по-прежнему прятались бы в пещерах и поедали ящериц.

– Но мы пытались тебя убить.

– Да, – просто сказал он.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями.

– Есть еще кто-нибудь?

Он ответил не сразу. А когда заговорил, голос его звучал торжественно.

– В любые времена на земле всегда есть по меньшей мере двое из нас. Так должно быть всегда.

Я смог лишь хрипло поинтересоваться:

– Что ты имеешь в виду?

– Равновесие, – ответил он.– Природа ищет равновесия, хотим мы этого или нет. К примеру… – Он отхлебнул вина с беспечностью человека, разглагольствующего о погоде. – Только другой бессмертный в состоянии убить такого, как ты или я. Равновесие.

У меня на несколько мгновений перехватило дыхание.

– Ты хочешь сказать – секунду назад я мог убить тебя своим ножом?

Он снисходительно покачал головой.

– Нет, это должно делаться с умыслом, как и все остальное. А ты не собирался убивать меня сейчас.

Я сощурился.

– Глупо с твоей стороны мне это говорить.

– Возможно. – И хотя он улыбался, глаза его казались усталыми. – Сейчас ты в это не поверишь, но придет день, когда ты более не будешь относиться к смерти безразлично, не будешь гордиться своей неуязвимостью. Ты, по сути дела, станешь приветствовать ее, жаждать, как возлюбленную, ускользнувшую из твоих объятий.

Я вспомнил о Нефар.

– У меня уже был такой день.

Едва сказав это, я подумал о том, что следует вести себя осмотрительно, ибо, как это выяснилось, передо мной сидел, пожалуй, единственный человек на земле, которого мне следовало опасаться.

Он вздохнул:

– Не беспокойся, Хэн. Я пришел сюда не для того, чтобы причинить тебе вред. И не надо меня бояться – через сотню лет или около того ты без труда сможешь читать чужие мысли. Это один из первых навыков, которыми ты овладеешь.

Мой голос едва не сорвался.

– Ты для этого сюда пришел? Учить меня?

– В сущности, да. Меня расстроило, что ты… покинул храм до завершения образования. Это никуда не годится. Я здесь для того, чтобы тебе помочь.

– У тебя нет ничего, что нужно мне.

– Ах, все-таки есть. – Он твердо выдержал мой взгляд. – У меня есть ответы.

– Я ничего не хочу спрашивать у лгуна и убийцы детей.

– Правда? – Его безразличие проявилось в том, что он лишь слегка приподнял бровь. – Тогда я пойду. Может, снова увидимся лет через сто или около того.

Пока он шел к двери, я боролся с собственными гневом, упрямством и пустыми унылыми звуками от поступи бесконечных лет, ведущих в будущее. Я проговорил, выплевывая слова, не в силах сдержаться:

– Чем была обитель Ра?

Обернувшись, он раскинул руки ладонями вверх, и на лице его отразились умиротворенность и терпение.

– Это долгая история, и мы оба устали от путешествий. Накрой на стол, принеси еще вина, и тогда поговорим.

– Древнее это было место – даже когда я пришел туда, сто жизней тому назад.

На каменном столе лежали остатки нашего пиршества: финики и хрустящий хлеб, пропитанный оливковым маслом, мясо ягненка, поджаренное с травами, и чашки с орехами. Догорал факел, и закончился второй кувшин вина. Я откупорил третий.

– Никто не знает, с чего все начиналось и кто стоял у истоков, но назначение обители и тогда, и в твое время оставалось неизменным: сохранять мистические знания мира и воспитывать хранителей этих знаний – практикующих магов великого искусства управления Природой. – Он на миг опустил глаза. – Теперь, разумеется, нечего хранить, некого воспитывать.

Чувство вины подступило к горлу внезапной горечью.

– И на протяжении всех столетий эти практикующие маги и Мастера обновляли свою энергию пеплом невинной плоти.

Он не пошевелился.

– Со всего света туда собирали аколитов, которых отбирали по особым признакам – наследственным, либо по раннему развитию, обещающему, что из них вырастут настоящие эксперты своего дела. Понимаешь, человек с этим рождается, как рождается с предрасположенностью к маленькому или большому росту, однако узнать об этом невозможно, пока оно не проявится. Очень часто дети людей со сверхъестественными способностями проявляют те же качества, но столь же часто – нет. А иногда маг появлялся из среды обыкновенных людей, и мы узнавали о нем по слухам, окружавшим необычные обстоятельства его рождения или детства. К примеру, родиться в «сорочке» – это обнадеживающий признак, или разговаривать в детстве с невидимыми существами или животными, или проявлять небольшие спонтанные чудеса. Такие вещи привлекали наше внимание, и мы просили родителей отдать ребенка под нашу опеку. И они соглашались. О такой жизни, которую мы предлагали их отпрыскам, многие семьи могут только мечтать – духовная должность, роскошь и безопасность для них самих и всех их родственников.