Онлайн книга «Московский бенефис»
|
— Сколько бабушке отстегнул? — Двадцать штук в деревянных. Это было похоже на правду. Удобная вещь эти бабки. Оставил конверт с баксами и ориентировкой на Разводного, а сам ушел. И он киллера не видел, и киллер его не видел. А у Разводного — дыра в башке. На балконе дачки своей двухэтажной чаек попивал вечерком. Ближе, чем из-за речки, из лесочка зашибенить ему не могли. В сумерках, метров с трехсот, бесшумно. Девятимиллиметровая дозвуковая пуля, спецназовское оружие, в обиходе «винторез». Похоже, что это настоящий профи. Такой сам к бабке не пойдет. У него есть «шестерка», а то и не одна, которую можно сгонять к бабке за конвертом. Хорошая версия, только ведь надо знать, что бабка эти деньги отдает именно тому, кому надо. Да и киллеру надо сперва разъяснить, какие условия… Недоговаривает наш клиент. — Значит, — сказал я спокойненько, — отдал ты бабушке денежки, причем не свои, а друга Славика Бесфамильного и сел ждать, пока эта бабушка Мирра Сигизмундовна, героиня минувшей войны, откопает свою старую добрую снайперку, которой фашистов крошила, а потом стрельнет с балкона по Косте Разводному? Так, выходит? Фриц, Варан и Мартын лупанули его с разных сторон кулаками. — А ну, живо, телефон Славика! — Сказал же, — сглатывая кровь из носа, прошепелявил Круглов. — 289-32-13. — Кто тебя с ним знакомил? Не врать! Не врать, лярва! — не люблю бить сам, но ударил. — Говори! — Звон познакомил, Звон. Званцев Сергей Михайлович. — Адрес, телефон? — Он не москвич, из Запрудненска. Со Славиком вместе сидели. — Статья? — Вроде разбой… — А со Звоном ты где познакомился? — У Вики. На дне рождения. Он в гости приезжал к бабе, а та Викина подруга. Там скорифанились, он мне по дешевке турецкую кожу отдал, куртки и пальто. — Он что, челночит? — Не знаю… Может, грабанул кого-нибудь. Я на этой коже семь лишних лимонов нагрел. — Молодец, крутой бизнесмен… — похвалил с иронией Варан. — А где со Славиком познакомились? — В баре, Звон мне отдал партию сигарет, которую ему Славик предложил. Тоже со скидкой. — Почему он тебе заказ на Разводного отдал? В глаза! В глаза гляди! Мартын ткнул его паяльником в руку. Зашипело, завоняло горелым мясом. — Потому что знал! — выкрикнул клиент. — Больно! Уй-я-а! — Еще больнее будет. Значит, Славик спросил, нет ли у тебя на примете нормального мокрушника, верно? — Да, почти так… — И Звон об этом тоже знал, верно? — Знал. Он из-за этого и сводил со Славиком. Проверял, наверно, прежде чем вывести. — Ну а теперь колись, если не хочешь, чтоб тебе паяльник вставили: все, что знаешь о киллере! — О киллере, бля буду, — ничего не знаю. Только посредника видел и то один раз. Леха его зовут — и все. Меня на него Рожман вывел. — Это, стало быть, товарищ Рожков Михаил Иванович? — этого я знал. — И по какому же делу он тебя вывел? — Когда абреки хотели свою крышу на мою палатку повесить. Рожман сказал: «Не пожалей трех тысяч баксов — отдай Лехе и ничего не бойся». Черные просили семь. Я решил дать Лехе. Он взял пятьсот задатком. Через сутки абреков пришили. Всех троих. Они ничьи были, залетные. Когда я отнес бабке расчет, она дала записку: «Будут клиенты — направляй ко мне». Записку бабка дала прочесть, а потом сожгла. — И много ты клиентов к Лехе наладил? — Немного, трех… Славик четвертый. — И каждый раз по тыще комиссионных? — Ну… Пустите, ребята, я ж не знал, что вы от Разводного! Положим, мы вовсе не от Разводного, но это очень хорошо, что ты об этом не знал. А то еще долбанул бы нас из своей «помпы», сдуру-то… — Может, и правда, отпустим? — спросил я каким-то ленивым тоном. Приятно дать человечку еще несколько минут надежды на то, чего не будет. — Как знаешь, начальник, — с такой же ленцой отозвался Варан. — Я бы не отпускал… — Ну, ты крут! — пожурил я Варана. — Мужик вроде толковый… Круглов, ты толковый или нет? А? — Ребята, — он аж засиял весь от восторга, — да я понятливый! Я никому, ни гугу! Только пустите! А то у меня жена с ума сойдет! Она ж шебутная, в милицию побежит, к адвокату… Шухер будет… — Понятно, понятно, — остановил я его. — Отпустим, только скажи нам еще пару слов без протокола — и все. Будешь свободен, как птица в небе. Согласен? — Все скажу! — похоже, он был готов по-настоящему. — Хорошо. Ты отследил хату Разводного? Быстро! Он сглотнул слюну, прищелкнув языком, будто покойный Ильич-2, и, все еще с надеждой глядя мне в глаза, пробормотал: — Я… Вы ж обещали, мужики. — Все верно, — развел я руками. — Раз обещали — никуда не денешься. Отстегните его! Варан и Мартын стали отстегивать Круглова от кресла. У него на лице даже появилась улыбка. Ну и дурак же ты, братец! В тот самый момент, когда Круглов встал с кресла, Варан гвозданул его ребром ладони по шее. Не насмерть, только чтобы вырубить. — К топке? — спросил Варан, и я кивнул. Клиента выволокли в коридор и протащили к лестнице, ведущей еще на этаж глубже в землю. Повеяло жарой. Даже немного преисподней… Круглова привязали проволокой к двухметровой доске, плотно прикрутив руки к туловищу, ноги примотали в двух местах — повыше колен и у щиколоток. Фриц зачерпнул кружку воды из бачка, стоявшего у стены, и плеснул в морду «подследственному». Тот ерзнул, дернулся, проныл: — Мужики, вы ж обещали! Креста на вас нет… — А мы комсомольцы, — пошутил я. — Нам не положено. — «Не расстанусь с комсомолом! Буду вечно молодым!» — покривлялся Мартын. — И ты — тоже… Варан открыл заслонку ломиком — пригрелась. Внутри гудело пламя — нехилое. — Париться, говорят, любишь? — заметил Варан. — Полторы тыщи градусов устроит, или еще накочегарить? — Вы что?! — глаза у Круглова выползли из орбит. — Еще разок телефон Славика! — спросил я голосом робота, в то время, когда Фриц с Мартыном, стараясь не подходить к топке ближе, чем на полметра, поставили доску на край этого окошка в ад. Перед смертью не врут, тем более, когда доска уже горит, и плавятся подошвы ботинок. — 289-32-13! — корчась на доске, выкрикнул он, еще надеясь на что-то… — Спасибо! Спасибо, дорогой, — сказал я, — не соврал, значит… Раз-два — взяли! |