Онлайн книга «Мародеры»
— Я тоже не специалист, но у меня такое впечатление, что этот бугор — искусственного происхождения. — А под ним сорок возов «злата-серебра»? — иронически произнес Никита. — А почему бы и нет? Вы не верите в легенды? — Знаете, Светлана Алексеевна, нас в университете учили, что фольклорные источники — вещь крайне неточная и процент отражения в них исторической правды очень мал. Сорок возов — это целый железнодорожный состав, между прочим, вагонов десять, наверно. Ну, может быть, восемь… Кстати, а это у вас новая карта? — Совсем недавняя. Сделана на основе спутникового фотоснимка. Максимум два-три года назад. — У вас хорошие связи, должно быть. — Сейчас за деньги можно все сделать. Света убрала дневник Евстратова в сейф и повернулась к Ветрову. — А теперь, Никита, давайте поговорим серьезно. — Давайте… — пробормотал тот, как-то сразу сообразив, что вообще-то после того, как они все посмотрели и мило побеседовали, он стал совершенно ненужным и, может быть, даже вредным балластом, от которого желающие полететь высоко обычно избавляются… — Скажите, вы думали, когда шли сюда, что можете не вернуться? Только по-честному? — Ну, Фарид мне сказал, что вы не простая женщина… — произнес Никита. — Но он убедил, что другого шанса у меня нет. Разве только уехать в какой-нибудь другой город, выбросить паспорт и жить как бомж. — Он вас не обманул. Хрестный, если вам объясняли, что это за фигура, никого не прощает. Даже если б узнал, что вы не виноваты в смерти Сергея Корнеева. Вы взяли те бумаги, за которыми он охотился. Вы много знаете о кладе Бузуна, а он о нем мечтает. Да и коллеги Люсиного возлюбленного — друзья Юрика, постараются вас в гроб загнать. Так что насчет последнего шанса — все верно. И в принципе ваш друг Газпром, подсказав вам обратиться ко мне, практически отплатил вам за то, что вы спасли его в Чечне. Вы со мной согласны? — Надеюсь, что смогу согласиться, если вы меня не уничтожите через пять минут… — произнес Никита. — Дневник и карта теперь у вас, я вам не нужен. Так что теперь все зависит только от вашего милосердия. Это я понимаю. Но деваться мне некуда — как решите, так и будет. — Верно, как я решу, так и будет. И я очень хочу, чтоб мое решение мне не повредило. Вы меня понимаете? — Наверно, понимаю… — глухо сказал Никита. — По-моему, не совсем. Мне кажется, что вы думаете: вот сидит алчная, злая и хитрая баба, которая получила все, что хотела, и теперь может спокойно отделаться от меня, потому что больше с меня взять нечего. Верно? — Не совсем так, — произнес Никита, хотя на самом деле Света довольно четко изложила его точку зрения. — Я не считаю вас злой и алчной, и не хитрой, а умной. Хотя по правде сказать, трудно различаю, где кончается ум и начинается хитрость. Особенно у женщин. Просто вы играете по правилам этого мира. И если играть по ним до конца, то я вам — обуза. И даже опасная обуза, потому что меня ищут. Пожарные, правда, пока нет, но милиция — наверняка. И Хрестный ищет, раз вы уже две его банды перехватили… А потом, через неделю, если я не вернусь домой, меня еще и родители искать будут, хотя, наверно, это для вас опасности не представит. Но все это создает вам сложности. И по логике вещей — опять же, если четко по правилам — нас с Люськой надо убрать, а машину — разобрать продать, утопить, где поглубже… Я не говорю, будто уверен, что вы так обязательно поступите, но могут быть обстоятельства, которые вас заставят так поступить… — Вы надеетесь только на мое милосердие? — Света внимательно поглядела на Никиту. — И еще на то, что не будет тех обстоятельств, которые вас вынудят от меня отделаться. — Никита, а сколько вам лет? — спросила Света, подперев ладошкой щеку. — Двадцать три. — Я думала, старше. Когда мне двадцать три было, я еще дура дурой была… Неужели вы так спокойно про все это рассуждаете? Убрать, убить, уничтожить… Это после Чечни, да? — Наверно. — А ты сам в Чечне много убил? — Света решила перейти на «ты». — Там не как на охоте, особо не посчитаешь, — вяло ответил Никита. — Ты холостой? — Да. — А девушка есть? — Какая разница? — проворчал Никита. — Нету, в общем-то. — Прав отчасти. Вообще-то, если по-человечески, то я тебя уже жалею. Потому что ты вляпался во все это дерьмо из-за чистого невезения. Не из-за денег, не от жадности, не от дури и даже не по пьянке. Просто так все повернулось. Но мне — тут, если по-честному, ты прав — при тебе живом будет беспокойнее, это точно. С другой стороны, если подумать, как я могу тебя в живых оставить, то получается чуть-чуть лучше, чем убить. Смешно сказала, правда? — Да нет, не очень. — Верно. Но давай посмотрим, как говорится, непредвзято. К маме с папой я тебя отпустить не могу — тут объяснять не надо. Ты, еще когда сюда пришел, сам об этом знал. Сам ведь сказал, что уезжал на неделю. Ну, могу я тебе дать возможность позвонить, сказать, что, мол, еще на пару недель задержусь. А дальше? Вопрос! — У меня ведь еще работа есть, — вздохнул Никита. — Грузчиком на фирме. Там я отпуск на неделю брал. — Вовремя вспомнил! Еще проблемка… Дальше — твой университет. Бросил, выходит? Не жалко? — Как сказать… — замялся Никита. — У меня ведь была надежда на эту курсовую. Мне обещали, что, может, в статью ее удастся переделать и в журнале напечатать… А теперь-то все, накрылось медным тазом. Конечно, жалко бросать. — Да и вообще, наверно, Москву жалко, да? Все-таки такой город. У вас квартира-то ничего? — Две комнаты… — Приватизированная? — Государственная. Не стали связываться… — Ясно. Машины нет, конечно? — Естественно. — А водить, однако, умеешь? — Умею. Только прав у меня нет. — В общем, надо мне сказать тебе прямо: если хочешь оставаться живым, то тебе придется умереть. — Ты хочешь сказать… — от волнения Никита тоже перешел на «ты». — Да. Все, кончился Никита. Бандиты убили, попал под поезд, в речке утонул… Будешь жить, но числиться покойником. Иного выхода не вижу. Иначе придется тебя по-настоящему убивать… Никита вспомнил свое вчерашнее посещение морга на Коммунарской и отчетливо представил отца и мать, рассматривающих чье-то мертвое тело. Бр-р! — Ладно, — сказала Света, увидев, что в дверь кабинета заглядывает Дмитрий Петрович и постукивает пальцем по своим наручным часам. |