Книга Возвращение колдуна, страница 3 – Вольфганг Хольбайн

— Помогите! — закричал я. — Быстрее же, помогите мне!

Собрав последние силы, я в отчаянной надежде оторвал руку от балки и протянул ее человеку, чувствуя при этом, что щупальце тянет меня с еще большей настойчивостью. Чавкающие звуки подо мной вдруг стали гораздо более громкими и жадными. Однако незнакомец даже пальцем не пошевелил, чтобы помочь мне. Вместо этого он развернулся и быстро исчез на целую ужасную секунду, показавшуюся мне вечностью. К счастью, он появился вновь и, крепко ухватившись левой рукой за косяк двери, наклонился ко мне. Черная дрожащая змея повернулась к нему и попыталась обвиться вокруг его ног. Но незнакомец не обращал на нее внимания. Правой рукой он бросил какой-то небольшой предмет серого цвета в самую середину ужасной копошащейся массы.

В первые доли секунды ничего не происходило. Но затем по всему зданию прошло едва заметное дрожание, и серый зловонный пар, подобно гейзеру, вырвался из темной глубины. Смрад и вонь, исходившие от обуглившейся плоти, не давали дышать. Подергиваясь, черная змея освободила мою ногу и с громким клокотанием расплавилась в черном месиве, в которое превратилось черное существо.

Я закашлялся. Мои силы таяли теперь с каждой секундой, и я почувствовал, как рука медленно соскальзывает с балки. Сквозь пелену, застилавшую глаза, я увидел, как незнакомец, испуганно вскрикнув, быстро наклонился и схватил меня за руку. После этого я окончательно потерял сознание.

Я очнулся от боли, вызванной чьим-то прикосновением. Моргнув, я попытался встать и одновременно отдернуть раненую руку, чтобы эта ужасная боль прекратилась. Но мне не удалось сделать ни того, ни другого. Одной рукой меня мягко отбросили назад на кровать, а другой осторожно, но достаточно сильно держали за запястье. Тупая боль пульсировала в висках в ритме сердца.

— Не двигайтесь, — произнес чей-то голос. — Это продлится всего лишь несколько секунд.

Я повиновался и, переждав волну новой боли, открыл глаза.

Я лежал на кровати в своем номере. Ставни были открыты, и яркий солнечный свет неприятно резал глаза. Из-за этого силуэт человека, сидевшего на краю кровати, сначала показался мне странной, размытой тенью на фоне светлого проема окна. Неожиданно раненая рука перестала болеть, да и пульсирующая боль в голове уменьшилась. Все вокруг меня наконец-то прояснилось.

Мужчина отпустил мою руку, присел и улыбнулся. Только теперь я узнал его — это был тот самый незнакомец, который появился в последний момент и вытащил меня из шахты. Перед тем как потерять сознание, я успел запомнить лишь длинные светлые волосы до плеч и тонкие черты лица.

Я опять попробовал привстать, и на этот раз незнакомец не стал препятствовать.

— Вы… Вы спасли мне жизнь, — сконфуженно произнес я и вновь ощутил весь ужас, который пришлось пережить.

По мере того как боль покидала меня, я вспоминал о происшедшем. Невольно повернув голову, я взглянул на дверь в ванную. Она была снова закрыта, но широкая проломленная щель в дереве казалась мне искривившейся в злорадной усмешке пастью. У меня по спине пробежали мурашки.

Незнакомец проследил за моим взглядом и усмехнулся. Но когда я вновь посмотрел на него, то с удивлением обнаружил на лице моего спасителя выражение дружелюбия и озабоченности. Вообще-то, он производил впечатление очень приятного человека. Его лицо было нежным, как у девушки, а взгляд очень мягким. Сначала я подумал, что ему, должно быть, лет семнадцать, в крайнем случае восемнадцать. Но потом заметил тонкие морщинки вокруг рта и глаз и понял, что он старше. Где-то двадцать, может быть двадцать два года.

Внезапно до меня дошло, что я в упор рассматриваю незнакомца. В смущении опустив глаза, я попытался встать с кровати. В ответ на это неожиданное движение мышцы ног отреагировали миллиардом колющих иголок.

Мой взгляд скользнул по обгоревшему краю правой штанины, и я тут же вспомнил жгучую боль от прикосновения страшных щупалец и ужасный запах обгоревшей плоти. Испуганно наклонившись вперед, я поднял штанину и осмотрел ногу. Кожа под обгоревшей тканью, как ни странно, оказалась неповрежденной и розовой, как у младенца. Какое-то время я сидел, тупо уставившись на ногу, и не верил своим глазам. Затем я вскочил и резко поднял правую руку, изумленно рассматривая ее со всех сторон. На запястье виднелась лишь тонкая красная линия меньше царапины — все, что осталось от раны, прорезанной острой щепкой.

Ошеломленный, я опустил руку и, не скрывая растерянности, посмотрел на своего спасителя.

— Но что вы сделали? — пораженно спросил я.

На лице моего собеседника появилась слегка насмешливая улыбка.

— Ничего такого, чего следовало бы путаться, — сказал он. — У вас были слишком серьезные раны, и я должен был помочь.

— Но это… — я запнулся, вновь рассматривая то руку, то ногу, — это же невозможно! — С трудом веря в случившееся, я покачал головой и выдавил из себя: — Это просто чудо!

— Поосторожнее со словами, — голос моего спасителя стал вдруг очень серьезным, что немного удивило меня. — Я не сделал ничего такого, чего нельзя было бы объяснить. Хотя, попытайся я сделать это сейчас, все показалось бы слишком сложным. А вы, очевидно, еще не знаете этот город?

Мне потребовалось какое-то время, чтобы последовать за резким скачком его мыслей.

— Да, — ответил я. — Я… приехал только сегодня утром. А как вы догадались?

— Я видел ваш багаж, — спокойно ответил молодой человек. — Но почему вы не поселились в гостинице? Судя по вашей одежде, вам совсем не нужно было останавливаться в заброшенном доме. Или вы прячетесь?

— Но я уже нахожусь в го… — начал было я, но осекся, оглядывая обстановку в комнате. Внезапно меня охватил ужас. До сих пор я был слишком испуган и растерян, чтобы действительно присмотреться к окружающим вещам.

Казалось, это был тот же гостиничный номер, но в то же время и нет. Точнее сказать, комната, в которой мы находились, была той же. Но как она изменилась! Стены были серыми и потрескавшимися, обои висели клочьями. То тут, то там выступала голая штукатурка или вообще изъеденная плесенью каменная стена дома. Пол в некоторых местах провалился, доски разбухли и искрошились от старости. А в окно, в котором даже не было стекла, врывался свистящий ветер. Кровать, на которой я проснулся, была единственным предметом мебели, да и та покосилась, что, впрочем, совсем не удивило меня, ведь она стояла на трех ножках. От покрывала остались истлевшие серые лохмотья.

Потрясенный всем этим, я посмотрел на своего спасителя и пробормотал:

— Но это же… невозможно. Эта комната была… в полном порядке, когда я сюда заходил.

— Должно быть, ночью вы съели что-то не то, — возразил тот с улыбкой, но потом вновь посерьезнел. — Я не знаю, что это за дом, — сказал новый знакомый, — но, судя по обстановке, он пустует уже как минимум лет десять.

— Но здесь все было нормально, когда я заходил! — запротестовал я. — Я зарегистрировался, и портье выдал мне ключ от номера, а затем… — Я замолчал, заметив недоуменное выражение на лице молодого человека. — Вы… не верите ни одному моему слову, не так ли? — спросил я тихо.