Онлайн книга «Сибирская жуть-5. Тайга слезам не верит»
|
Сидеть у костерка, чувствовать сухое тепло одним боком, вечную сырость темнохвойки другим, поставить к огню сапоги и вести с Махаловым неторопливую беседу о жизни, о геологии и о кружках и секциях детей было для Павла чем-то если и не райским, то по крайней мере — идиллическим. «А хорошо, что поехали! — думал Павел, озирая размягченным взором лес, избушку, детей, бродивших в речке по колено, умывавшихся и плюхавшихся в воду. — Клада не найдем, так сколько всякого увидим!». И тут в избушке дико завизжали. Пулей вылетел Дима, пристроившийся там на нарах спать, с еще большей скоростью — Наташа. — Там… там… Махалов двинулся к избушке с топором, которым только что рубил дрова. Павел торопливо натягивал сапоги. И тут на порог вышел заспанный Васенька, с соломой в волосенках, жалко моргая со сна. — Ты тут откуда?! — ахнул Павел, косясь в сторону Махалова, перехватившего топор. — Я снизу… — Зачем?! Ты же домой должен идти?! — Я с вами хочу… — Василий, ты сейчас пойдешь домой! — Лев Михалыч… Нельзя его одного отправлять… Не ровен час. — А если здесь… не ровен час?! Он же неуправляемый! Куда его только не занесет… Но видно было — логика Павла и Махалову кажется верной. Нельзя отправлять ребенка через кишащий зверьем лес, по эдакой-то дороге. Что бы ребенок не выделывал, это вам скажет любой руководитель кружка, ездящего в экспедиции. — А я вам копалуху поймал, — сообщил вдруг Васенька с улыбкой. — Вот. И Васенька исчез под нарами, где до сих пор мирно спал, и вытащил оттуда за хвост самую жалкую птицу, какую только можно себе представить. Да, это была тетерка, которую в Сибири часто называют копалухой. Но в каком виде! Жалостливая, любящая животных Танечка взялась руками за щеки при виде этого залитого кровью, лишенного большинства перьев, почти выпотрошенного существа. — Что ты с ней сделал, Васенька?! Как же так можно?! — Я ее из рогатки… — А в хвосте у нее перьев нет — это тоже из рогатки? — Я сперва в нее из рогатки. Она летает, будто у нее крыло сломано, от гнезда уводит. А я заметил, где гнездо, и стал искать… Она опять летит, и прыгает, от гнезда уводит. Я в нее из рогатки… вот этой. И Васенька извлек из карманов отродясь не стиранных штанов рогатку, с которой ходить бы не на копалуху, а по крайней мере на страуса. — И убил? — Не… Только подбил. Поймал потом и задавил. — Ты потратил много усилий, Васенька. Гораздо больше, чем было бы нужно… — Так я животом… Упал животом, а потом за шею… — Избавь нас от подробностей, дитя… Ты хоть понимаешь, что теперь птенцы ее погибнут? — И вовсе они не погибнут! Я их тоже нашел! Вот! И Васенька опять юркнул под нары, и вытащил оттуда двух птенцов, едва покрытых совсем светлым рыже-кориченевым, еще не отросшим пером. Во всем облике мученически разинувших желтые клювы, изломанных трупиков читалось, что смерть их была нелегка. Дети смотрели на Васеньку, на копалуху и птенцов огромными испуганными глазами. Не одна Танечка, почти все девочки взялись за щеки руками. — Н-да… Махалов не знал, что сказать. — Да вы кушайте, не стесняйтесь, — прервал Васенька недоброе молчание. — Там еще яйца были, я их выпил. — Яйца? Там же птенцы должны быть! — Которые с детенышами — те я об ствол. И Васенька радостно ухмыльнулся, демонстрируя свою сообразительность. Повисло тяжелое молчание. — Ну что, дитя… — глубоко и обреченно вздохнул Махалов. — Придется тебя взять с собой. Только уж ты, я тебя очень прошу, детка, постарайся не утонуть, не попасть волку в пасть, и не свалиться с дерева, не заблудиться… Попробуешь, а?! Васенька хлопал глазами и опять не мог никак понять, про что это здесь несет дяденька. Вышли по правой дороге. Отдохнувший и поевший отряд шагал радостно, бойко. Опять повис веселый гомон, исчезнувший перед обедом. Здесь, под сенью огромных деревьев, вроде было и не так уж жарко. Дорога была крепкая, водяные места остались где-то в стороне, и все время поднималась в гору. Через час не появилось ничего похожего на базу. И через полтора не появилось. Махалову очень не нравилось как раз то, что дорога сухая и все время ведет только в гору. По карте избушка у Второго Пионерского ручья и база Махалова находились на одном примерно уровне. Махалов карте доверял, а вот Хрипаткову — не очень. Часам к восьми пошли какие-то проплешины, вроде поляны в лесу. Высокая трава на них доставала взрослому по грудь. В такой траве могло сидеть и оставаться незамеченным все что угодно, кроме разве что очень упитанного динозавра. Солнце клонилось к закату, стало прохладно, и трава покрывалась крупными каплями росы. Отряд опять шагал без шуток и без смеха — все-таки дети устали. — Далеко до базы, как вы считаете? — Километра три! — уверенно ответил Хрипатков, и Махалов понял, что он тоже расстояния не знает. И Махалов произвел действия, с которых, собственно, неплохо было бы начать… Результат не очень удивил его, скорее всего, даже подтвердил давние опасения. И как человек ответственный, Лев Махалов обругал самого себя последними и черными словами за идиотскую доверчивость. Впрочем, голос Махалова звучал хрипло и сдавленно, когда он крикнул: — Отряд, стой! — Что же вы?! До базы уже близко… — Потрудитесь постоять вместе со всеми. Подождал, пока подтянутся все, обвел отряд потемневшими от злости, раскаянными глазами. — Ребята! Мы сделали ошибку! Мы пошли не по той дороге. — По той! — перебил Хрипатков, — по той мы дороге идем! Еще не дошли, а вы сразу… — Нет уж! Благоволите помолчать, Константин Сергеевич! А я уж, с вашего позволения, применю одно дьявольское извращение городских, иже компас рекомое! А там посмотрим, как лучше будет попасть на базу… Изволите ли видеть, вот карта… Видите? В каком направлении от избы находится база — видите? — К чему вы это, Лев Михайлович?! И тон… — Тон вызван тем, что мы тут весь день выслушиваем бред про дурость городских! Вы весь день мусолите это бред про вредность компаса! Внушаете ерунду детям, которые ходят в мой кружок! А мы идем… Вот, изволите ли видеть компас?! Видите?! К рукам Махалова сунулись дети, вовсю стали смотреть на карту и на компас. Впрочем, мордочки у них становились скорее озадаченные — дети не привыкли к дурости взрослых людей. — Мы три часа шли куда?! Мы три часа шли на восток! Видите?! На восток! Мы теперь не успеем даже вернуться к избушке! Ребята, нам предстоит ночевать на этом кошмарном лугу! |