Онлайн книга «Вампиры замка Карди»
|
И одета она была так, как будто полчаса назад вышла из дома на прогулку и вот — невесть как очутилась в бывшем винном погребе старого замка — в серенькую юбочку, в белую блузочку с кружевным воротничком и розовою кофточку. Она молчала, и Димка тоже не мог вымолвить ни слова, как будто забыл, как это — говорить! Но и молчать уже было нельзя, и без того он уже выглядел полным идиотом! — Ты… откуда? — промямлил Димка по-польски. Потом тоже самое на идише. Потом, запнувшись на мгновение на том языке, на котором почти даже не думал уже в последнее время. — Тебя как зовут? — отрывисто спросил он по-русски. — Ой! — сказала девочка, и вдруг заплакала. Заплакала горько, навзрыд, а потом засмеялась сквозь слезы. А потом кинулась к Димке и обняла его так крепко, что у мальчика перехватило дыхание, то ли от ее пахнущих летом волос, то ли от тепла ее щеки, прижавшейся к его щеке. — Ты чего? — пробормотал Димка, отстраняясь, и чувствуя с досадой, что снова краснеет. — Ты наш? Советский? — девочка смотрела на него, улыбалась жалобно и счастливо, и слезы все еще текли из ее глаз. — Ну да… А ты… Тоже? Ну вот, теперь он не только хлопает глазами и мямлит, но еще и глупые вопросы задает! — Да… Да… — закивала девочка, — Меня Таня зовут. А тебя? — Дима… — Ты откуда? — Из Гомеля. — А я из Смоленска! Ой, как же здорово! Я уже сто лет не с кем не говорила! Ничего не понимаю, что происходит! А ты понимаешь? Зачем нас сюда привезли? Говорили — на работу. А где здесь работать? Я ничего не понимаю! Уже два дня сижу здесь и сижу, ничего не делаю, скучно и страшно! Сыро здесь ужасно, особенно по ночам, и мокрицы какие-то бегают, прямо по постели! Бр-р! Ты боишься мокриц? Я просто терпеть их не могу! Она говорила… говорила… а Димка смотрел на нее и кивал. — Но по крайней мере здесь позволили вымыться! И мыло дали, и мочалку, и постирать позволили! Она вдруг замолчала, может быть заметила, что у собеседника какое-то странное выражение лица, потом тихо спросила: — А ты языки знаешь? Может спросишь у него? Он мне ничего не отвечает. — Кто? — хотел удивиться Димка, но проследив за Таниным взглядом, увидел сам. На дальней кровати у самого окна, свернувшись калачиком под одеялом кто-то лежал. — Когда меня привели, он здесь уже был… Он не всегда так лежит встает, ходит, ест, делает все, что ему велят, но ничего не говорит! Мне так его жалко, Дим!.. И мне страшно… У него такое… лицо! У него было нормальное лицо! Нет, не нормальное — привычное. Отрешенное, застывшее, с пустыми глазами, на дне которых только туман… туман… Димка заговорил по-польски и на сей раз сразу угадал. — Здравствуй, — сказал он, стараясь отчетливо произносить каждое слово, — Меня зовут Дима, она — Таня. Тебя как зовут? — Януш… — прошептал мальчик одними губами. При этом смотрел он по прежнему куда-то мимо. Таня подошла, присела на корточки, заглянула в бледное застывшее лицо. — Что он сказал тебе? — Его зовут Януш. — Януш… Поляк? Димка пожал плечами. — Он потом все расскажет, Тань… Может быть. Ты не трогай его сейчас, ладно? Девочка кивнула. Она сидела сгорбившись, засунув ладошки между коленями и крепко-крепко сжав их. Волосы закрыли ее лицо, и Димка откинул темную легкую прядку, заставив себя улыбнуться, заглянул в побледневшее лицо, с закушенной добела губой, с глазами полными слез. — Да чего ты, Танька? Чего плакать-то? Не бьют, кормят… Кормят? Таня кивнула. — Постель смотри какая! С подушкой, с одеялом! Почти как дома. Спать можно сколько хочешь… Чего ты плачешь-то? Девочка засмеялась сквозь слезы. — Глупый ты! Ну ведь зачем-то нас сюда привезли! Я боюсь, просто боюсь! Неужели тебе не страшно? — Не страшно, — соврал Димка, — Чего бояться заранее? Он поднялся, подошел к ближайшей к окну кровати, подергал за ножку, та даже не шелохнулась, потом забрался на верхнюю койку, свесился с нее, держась одной рукой за железную перекладину и сумел заглянуть в маленькое, закрытое толстыми прутьями окошко. Он увидел заскорузлый ствол дерева, пучок травы — больше ничего. — Что там? — с интересом спросила Таня. Димка покачал головой. Действительно ничего, совсем ничего… Все обыденно, просто, незначительно, и все-таки — что-то не так, какая-то мелочь… Мальчик сел на кровати, свесив ноги и засунув ладони между коленями, как только что Таня. Что же показалось ему странным? Решетка на окне. Такая же новенькая, как во всех окнах замка — она слишком белая и блестящая, железо не выглядит так! Но что это, если не железо? С риском свалиться и сломать себе шею, Димка добрался до решетки кончиками пальцев, поскреб ногтем и решетка в том месте засияла просто снежной белизной. Вот это да! Что же это за металл использовали немцы?! И главное — зачем?! Вечером Димку отвели в душ, выдали мыло и полотенце, потом — чистое белье и рубашку. На ужин дали миску перловки с мясом. И компот! Сытый, чистый, лежа в мягкой, удобной постели Димка однако долго не мог уснуть, слишком хорошо ему наверное было… непривычно. Он выбрал себе ту самую кровать с которой можно было дотянуться до окошка. Пусть там вечный сквозняк и сыростью веет, зато видно ствол дерева и пучок травы, зато слышно каждый шорох. «Двенадцать кроватей, — думал Димка, задумчиво глядя на черный прямоугольник густой, вкусно пахнущей свежестью темноты, — Значит привезут еще девятерых. Только детей или взрослых тоже? И НАЧНУТ ли они до того, как все места будут заняты?..» Начнут… Димка не знал, что задумали немцы, но никаких иллюзий, конечно, не питал. Гигиена, хорошее питание, забота о здоровье — все это не из человеколюбия, все это имеет конкретную четкую цель. Он уже начал засыпать, когда вдруг проснулся от тихого плача, хотел было слезть, подойти, сказать что-нибудь утешительное мальчишке, но тут услышал шепот Тани. Девочка стояла на коленях перед кроватью Януша, говорила что-то протяжное, нежное, а Януш, обнимал ее крепко за шею и уже только всхлипывал, все реже и реже. Димка так и заснул под этот шепот, под это всхлипывание и проснулся, когда уж совсем рассвело от грохота захлопывающейся двери и от громкого, как трубный глас, отчаянного рева. Их было двое. Мальчик и девочка. |