Онлайн книга «Отягощенные злом. Законы войны»
|
— Стой! — Свой я… — отозвался Аскер, — свой, б… — Мама не учила, что материться нехорошо? — участливо осведомился казак — Нет у меня матери. Сирота я. — А ну, подойди ближе… Аскер послушно подошел. Видок у него, прямо скажем, был не из тех, что внушает доверие… — Руки в гору. Казак сноровисто обыскал подозрительного типа. Оружия нет, с виду — как псарней травили, расхристанный какой-то. И по башке ему недавно дали. Прилично дали, до сотрясения, вон синяки под глазами. И кровью от него пахнет… казак был опытный, пять лет в ПД [86] , потом по горячим точкам-то помотался. Но он был свой. — Тебе чего тут? — Пожрать. На конвой попроситься. — А бабки есть? Два рубля с пешего. Деньги были. Трофейные. — Афганями возьмешь? — Да хоть рупиями… Казак сноровисто отобрал нужные монеты. — Проходи. В столовке спроси Кузьму, он с ребятами идти собрался… Полиция появится минут через десять. Казак почешет затылок и скажет, что никого подозрительного не видел и пеших вообще не было. Насчет машины сказал, что не видел, как тут она оказалась и вообще — за то, что происходит за периметром, он не отвечает: поставили машину и поставили. Ему-то какое дело? Внутри, за насыпным земляным валом, все было как и пять, и десять, и двадцать лет назад. Тяжело бронированные грузовики — они отсюда и пошли, кстати, с таким тяжелым бронированием, это потом армия начала опыт перенимать после Бейрута. Охрана, следящая, чтобы ничего не стянули, — афганцы в периметре тоже есть, а они те еще ухари. По территории разбросаны склады, дуканы, харчевни, где можно заказать борщ и тебе его подадут — тому, кто работает здесь долго, осточертела индийская и афганская экзотика. Это русское место, левых тут нет, в то время как каждому русскому здесь найдется место. Он пошел в ближайшее место, где можно было поесть. Найти его было несложно — по музыке, громкой и русской. Рядом курили колоритные мужики, на ком-то была сетчатая майка, на ком-то бронежилет на голое тело, на ком-то — шорты, на ком-то домашние тапочки. На него они не обратили ни малейшего внимания — идет человек по своей надобности и идет. В этом, кстати, было отличие русских от англосаксов — те бы обязательно прикопались, даже к своему. Пол в харчевне был засыпан местным гравием, какого в предгорьях много. Аскер подошел к столикам, где топились купленные на кабульском базаре русские самовары [87] еще конца позапрошлого века, спросил чаю и сушеного, но не соленого мяса. Расплатился теми же афганями. — Кузьма где сидит? — спросил он человека за стойкой — А вон — справа. В углу самом. Здоровый с усами — и есть Кузьма. — Благодарствую. Аскер и не подумал давать деньги за информацию, а халдей и не подумал их просить. Здесь было место, построенное русскими и для русских. Если бы халдей, а скорее всего — владелец этого места жил бы по-другому, по другим понятиям, — к нему перестали бы ходить, и он бы обанкротился и съехал. Урок всем остальным. Забрав заказанное, Аскер подошел к двум сдвинутым столам, за которыми сидели водители. В основном армейские. — Здравия желаю. Присесть позволите? Водилы уставились на него. — А ты кто такой будешь? — спросил усатый здоровяк. По виду — он мог согнуть лом руками. — Человек божий, мимо прохожий. — Ну, садись, человек божий… Аскер пододвинул стул, сел. Сразу обращаться с просьбой или «грузить» было не принято, об этом можно было только в самом конце. Он знал, что его сейчас осматривают внимательные глаза, пытаясь понять, кто он такой и откуда. А так водилы мирно трапезовали, набивали брюхо перед очередным долгим переходом. На Саланге таких постоялых дворов нет, а вот очереди есть, тоннель-то узкий. Вот и хрен знает, сколько стоять придется… — Слышь, человек божий… — сказал один из водил, — а не ты ли в Кушке тренировался? Понятно, знакомые все-таки нашлись. Армия, несмотря на свои размеры, — организация замкнутая, найти знакомого просто. — Я. — А в каком году? Аскер назвал год. Водила — монголоидного вида, загорелый — кивнул, в основном для других. Правда. — А щас чем занимаешься? — спросил старший, Кузьма, наверное. — На частных хлебах. — Контрактник, что ли? Э… Контрактников не все любили. — Хлеба тоже разные бывают, — сказал Аскер, — соображать надо. Араба знаете? — Ну? — Так вот он тоже на вольных. Сейчас. Сказанное было серьезным. — Араба-то я знаю… — сказал монголоид, — даже грешным делом учился у него. А вот ты его как знаешь, паря? — Так и я — учусь. Метки у него — на руках. На обоих. Монголоид хмыкнул. — Верно. А чего от своих отбился? Дезертир, что ли? — Дела лихие. Вот, попутный транспорт ищу. — Попутный только ветер в ж… Куда надо? Аскер не успел ответить — подошел халдей. Прошептал что-то Кузьме на ухо. — Полиция здесь, парень. Кого-то ищут. Не знаешь — кого? Аскер решил идти ва-банк: — Меня. Предатели это. Водилы замолчали. Почти все они были армейскими отставниками. Свой для них был завсегда свой, ну а чужак… — Полиция чья, наша? — спросил Кузьма. — Не, зеленые [88] . — Тогда посылай нах… Никого тут левых нет, и не было. Содержатель трактира кивнул: — Понял. Это место можно было обыскивать целую неделю. Попытка установить пост для досмотра на въезде вызвала бы бунт. Водилы переглянулись. — Слав, ты без напарника идешь? — Ну? — Возьми парнишку. Тебе куда? — Баграм — можно? Кузьма захохотал. — Можно Машку за ляжку, бача. Совсем, смотрю, распустились в армии, не то что в наши годы. Высадим на периметре, не переживай. Там к нам как раз еще пара машин присоединится. Так, двинулись, мужики. По машинам… |