Онлайн книга «Командир штрафбата»
|
– Бункер с японцами – километрах в пяти-шести отсюда. Всех побили, потерь нет. – И много их было? – Тридцать два солдата и один офицер. – Ого! Изрядно! – Сам не ожидал, – признался Сергей. – Полезли из бункера, как тараканы. Кабы не автоматы, взяли бы наших в штыки. – Распускать взвод? – Дай мне ещё два дня. Очистим тайгу вокруг города, жить спокойнее станет. Капитан махнул рукой. – Коли японцев полно, забирай. Но только два дня. Я и так уже ремонтников за руль посадил, чтобы перевозки не сорвать. Два дня с утра до вечера, питаясь сухим пайком, солдаты лазили по тайге. Устали все, вымотались. Водители – не пехота, привыкли ездить, а не холить. Однако поймали только одного японского дезертира без оружия и ликвидировали банду грабителей из трёх человек. В городе и окрестностях наступил покой. Однако из других городов и районов поступали тревожные сводки. То магазин продуктовый ограблен, то водителя на дороге застрелили, а машину сожгли. Но с каждым днём, месяц за месяцем совместными усилиями милиции, НКВД и СМЕРШа остров очищался от уголовников, диверсантов и террористов. И только к исходу 1946 года на Сахалине вздохнули спокойно. После окончания войны, в 1945 году, между Берией и Абакумовым развернулось соперничество. Верхи боролись за власть, за близость к Сталину. Натянутые отношения между начальниками стали мешать нормальной работе служб. Начала сокращаться армия. Стране требовались не военные, а строители, токари, трактористы – нужно было восстанавливать разрушенное войной народное хозяйство. Из армии увольняли целыми полками. Те, кто имел до войны гражданскую специальность, быстро нашли работу. Ещё часть солдат и офицеров – особенно из молодых – пошли учиться в техникумы и институты. Даже некоторые военные специалисты, например – лётчики транспортной авиации – работали по специальности. Гражданский воздушный флот пополнился транспортными самолётами из ВВС. Туда же, на гражданские аэродромы, пришли лётчики. Танкистам, артиллеристам, лётчикам-истребителям и штурмовикам пришлось думать о работе. Парни 24–30 лет ничего не умели, только воевать. Трагедия их судеб была и в том, что в армии они имели офицерские звания, награды, командовали взводами, ротами, батальонами, а на гражданке были никем. После демобилизации и эйфории встречи с родными наступили тяжёлые времена – нужно было искать работу. Вот и Сергею дали отпуск, предупредив, что после его окончания он должен явиться в Москву, в управление контрразведки. Сергей понял, что время его службы в СМЕРШе подходит к концу. Максимум, на что он мог рассчитывать после демобилизации – так это на службу в милиции. Общие моменты в службе были, но для сотрудника СМЕРШа больно уж задачи мелковаты. Одно дело – поймать шпиона или диверсанта, а другое – вора-карманника или хулигана. Работа нужная, но сердце к ней не лежало. Конечно, его могли оставить на службе – ведь слушок о слиянии НКВД и СМЕРШа ходил среди сотрудников, да и в прибалтийских республиках, так же, как и на Украине, ещё действовало националистическое подполье. Но Сергей понял, что его служба идёт к закату. Естественно, он не пропадёт – до войны, ещё в том времени, он уже имел опыт работы судовым механиком на речных судах. Однако была у него тайная мысль. Раз судьба его сюда забросила, почему бы ему не попробовать вернуться в своё время? Война закончена, свой долг Родине отдал сполна. Ну а если не получится – есть варианты. Например, поехать на хутор к Василине. Она его выходила, нравится ему, да и одинокая женщина – почему нет? Или поехать в Ярославль, отдать отпускные бабушке. Видел он их уже один раз. И если получится вернуться в своё время, то что мешает им встретиться снова? Пока он ехал поездом до Москвы – почти две недели, – многое передумал. У него свободный месяц впереди – у военнослужащих дорога в отпуск не входила. Сделал так, как подсказывала душа. По прибытии поезда на Казанский вокзал он перебрался на Ярославский и отправился поездом в Ярославль. Поезд был набит битком: ехали на багажных полках, сидели в проходах на вещах. В вагонах было накурено и душно. Хорошо, что от Москвы до Ярославля недалеко. Поезд шёл с частыми остановками и прибыл в город уже ночью. Ещё на вокзале Сергея остановил патруль. – Ваши документы! Сергей достал удостоверение. Офицер раскрыл книжечку, и лицо его вытянулось. – Извините за беспокойство, служба. – Я понимаю. Трамваи ещё ходят? – Ночь ведь, какие трамваи, товарищ майор? А вам куда? Сергей назвал адрес – Революционная улица. – Далековато. В отпуск, наверное? – В отпуск. Четыре года не был. Начальник патруля понимающе улыбнулся, козырнул: – С приездом, товарищ майор, желаем хорошо отдохнуть. – Спасибо, лейтенант. Сергей поправил лямки вещмешка и зашагал. Направление он приблизительно помнил. Он немного поплутал. Прохожих по ночному времени не было, и спросить дорогу было не у кого. Однако он смог выйти на нужную улицу. Вот и дом погибшего деда. Сергей замедлил шаг. Ночь, остановиться ему негде, а в дом к бабушке идти неудобно. Конечно, если бы она знала, что он её внук, тогда другое дело. Но ведь он приезжал сюда как фронтовой сослуживец деда. Пока Сергей стоял в нерешительности у калитки, дверь дома отворилась и на крыльцо вышла женщина. – Кто там? Сергей откашлялся, горло перехватило. – Я к вам приезжал три года назад. – Заходите! А я и не сплю, вот сердце подсказывает – кто-то к нам должен прийти. Выгляну в окно – никого. Да не обмануло сердце. Сергей и Лукерья зашли в дом. При свете свечи Сергей сразу заметил, как постарела и сдала Луша. Они ведь ровесники, но смерть мужа Петра, деда Сергея, подкосила её. Да и маленький сын забот требовал. И в мирное время тяжело одной ребёнка поднимать, а уж в военное-то – и подавно. – Раздевайтесь, садитесь. Сергей снял шинель и присел на стул. – Я сейчас чаю поставлю. Луша сунула в печь закопченный чайник – вроде как тот же самый, что был в прошлый раз. Сергей волновался, в горле стоял ком. Женщина повернулась к нему. – А я вас узнала. Вы у нас три года тому назад были – рассказали, что Пётр погиб. Вы ведь сослуживцами были? – Были. Лукерья внимательно всмотрелась в его лицо. – Похожи вы на Петра, даже фамилия та же. Удивительно! – Бывают же однофамильцы. – Может, дальние родственники? |