Книга Колдун из Салема, страница 100 – Вольфганг Хольбайн

— Дженни… — пробормотал Кэрредайн. — Где… она? — его голос вдруг начал дрожать. — Что ты с ней сделал?

— Закройте рот, Кэрредайн, — сердито сказал Чарльз. — Вы…

Кэрредайн, вскрикнув, бросился к Чарльзу, схватил его за плечи и попытался встряхнуть его, но Чарльз сильно толкнул его в грудь, отчего Кэрредайн отлетел назад. Споткнувшись, Кэрредайн потерял равновесие и с криком повалился на поблескивающий кокон из паутины.

В коконе, разорванном при падении Кэрредайна, стало видно абсолютно неподвижное, все опутанное белой блестящей паутиной тело. Тело молоденькой девушки…

Кэрредайн завопил нечеловеческим голосом. Похоже, что состояние гипноза, в котором он до этого находился, окончательно развеялось. Его пальцы вцепились в белый кокон, опутывающий тело девушки, и стали разрывать податливую паутину.

— Кэрредайн! — воскликнул Чарльз срывающимся голосом. — Прекратите!

Кэрредайн не обратил на эти слова ни малейшего внимания. Словно буйнопомешанный, он неистово хватал и разрывал паутину, за секунды уничтожая то, над чем пауки трудились, наверное, многие часы.

— Прекратите! — завопил Чарльз. — Остолоп! Вы же сведете на нет все наши усилия!

Он бросился к кокону, нырнул за завесу из паутины и попытался вытащить оттуда Кэрредайна.

Кэрредайн резко обернулся. Его и без того изуродованное лицо исказилось от боли и ужаса. Молниеносным и сильным движением он схватил Чарльза за горло и стал душить его. Чарльз, охнув, отчаянно рванулся назад, вцепился руками в запястья Кэрредайна, пытаясь ослабить его хватку на своем горле, а затем стал бить Кэрредайна кулаками по лицу. Я увидел, как под ударами содрогалось тело Кэрредайна. Его брови и губы стали кровоточить, кровь потекла по лицу, превращая его в ужасную маску.

Однако страх и отчаяние лишь придали Кэрредайну новых — почти нечеловеческих — сил. Его руки еще сильнее сдавили горло Чарльза. Удары Чарльза становились все слабее.

Из пасти ДОИСТОРИЧЕСКОГО ГИГАНТА вырвалось тихое, почти жалобное шипение. Его щупальца встрепенулись. Взгляд его единственного пламенно-красного глаза нерешительно блуждал между мной и сцепившимися друг с другом Чарльзом и Кэрредайном. Я почувствовал, что магически установленная энергетическая связь между ним и лежащей в коконе беспомощной девушкой стала слабее и вот-вот могла разорваться полностью. Кроме того, я осознал, что чудовище на какой-то момент отвлеклось от меня и пребывало в растерянности.

Я решительным движением поднял свою рапиру, схватил ее обеими руками и изо всей силы ткнул ею в тело чудовища. Чудовище резко встрепенулось. Его щупальца ударили меня по лицу.

Боль от этого удара была просто неописуемой. Мой череп словно пронзили раскаленным добела кинжалом. Я закричал, но тем не менее изо всех сил рванулся вперед, к чудовищу, и вонзил ему в глаз клинок рапиры по самую рукоятку!

Чудовище взвыло — пронзительно, как смертельно раненный зверь. Его щупальца забились в безумном гневе, но их удары уже не были целенаправленными, они были всего лишь инстинктивной реакцией на причиненную ему боль. Тело чудовища судорожно задергалось, а огненно-красный глаз словно потух. На месте глаза теперь красовалась рваная рана, из которой сочилась густая темная жидкость.

Но я этого уже практически не видел. Я — уже второй раз за сегодняшний день — потерял сознание.

Очнувшись, я сразу понял, что не один. Мое лицо щекотали солнечные лучи, рядом кто-то разговаривал. Голоса звучали приглушенно, и я не понимал ни слова. Попытавшись приподнять веки, я тут же испуганно сощурился, почувствовав, как солнечный свет, словно острыми иголками, впился в мои глаза. В голове у меня ощущалась глухая пульсирующая боль.

— Он приходит в себя.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы припомнить этот голос. Еще больше времени у меня ушло на то, чтобы осознать, что я нахожусь уже не в том подземном помещении, вернее сказать, пещере, где я потерял сознание. Теперь я лежал на чем-то мягком и прохладном, чувствуя на лице приятное дуновение ветерка.

Я снова попытался открыть глаза, и на этот раз мне удалось это сделать.

Я лежал на кровати в маленькой, уютно обставленной комнате. Окно было раскрыто настежь, и в комнату проникал свет утреннего солнца и пение птиц.

Говард сидел рядом со мной на краю кровати.

— Ну? — тихо спросил он. — Снова среди живых?

— Среди… — я попытался было приподняться, но Говард удержал меня.

— Что… что произошло? — спросил я, запинаясь.

С лица Говарда мгновенно исчезла улыбка.

— Я хотел бы узнать это от тебя, — сказал он. — Ты что, ничего не помнишь?

Я напряг свою память, но мысли у меня в голове перепутались.

— Пещера, — пробормотал я. — Где…

— Пещера? — Говард нахмурился. — Какая пещера? Мы нашли тебя здесь, — он указал жестом на комнату, в которой мы находились. — Ты кричал и бился в конвульсиях, как сумасшедший. Что, черт возьми, произошло?

Я ответил не сразу. Боль в моей голове постепенно ослабевала, становясь скорее раздражающей, чем мучительной, и, по мере того как стихала боль, ко мне возвращалась память.

К кровати подошел Рольф и молча протянул мне стакан. Я заметил, как дрогнул его взгляд, когда он посмотрел на мое лицо, но не придал этому никакого значения.

— Я был в какой-то… пещере, — сказал я после того, как сделал из стакана первый жадный глоток. — Я… я понимаю, что это может показаться бредом, но…

Говард улыбнулся:

— Боюсь, что после всего того, что произошло, уже ничто не может показаться бредом.

— После всего того, что… — я перепугался. — А где мы? Что с…

Я снова попытался приподняться, и снова Говард заботливо удержал меня.

— Все в порядке, — сказал он. — Мы вернулись в свою эпоху. Вся эта кутерьма прекратилась вскоре после того, как ты исчез.

— Но каким образом?

— Я надеялся узнать об этом от тебя, — пробормотал Говард. — Я не знаю, что именно произошло, но эта круговерть со временем просто прекратилась, — он щелкнул пальцами. — Просто прекратилась!

— Просто… — Я чуть было не расхохотался. — Если бы все было так просто…

Я вздохнул, сделал еще один глоток и начал рассказывать. Говард слушал меня молча, не перебивая, но выражение его лица с каждым моим словом становилось все мрачнее.

— Вот и все, — сказал я, закончив свой рассказ. — Я потерял сознание. После этого первое, что я увидел, — вот эта комната. Я… я понятия не имею, куда подевалась та пещера, да и…

— ДОИСТОРИЧЕСКИЙ ГИГАНТ, — сказал Говард, увидев, что я запнулся. Его лицо казалось бесстрастным, однако голос дрожал от плохо скрываемого ужаса. — Так и говори. Ты же знаешь, что это был именно он.

— Я… я боялся произнести эти слова, — прошептал я. Только от одного воспоминания об ужасном монстре я содрогнулся.