Онлайн книга «Палач»
|
– От двери два шага назад, ствол на землю, руки вверх, – скомандовал спокойный мужской голос. Только я собрался исполнить его приказ, как собака не выдержала и громко залаяла, припадая от злости передними лапами к земле. – Сзади! Отойди! – рявкнул хозяин дома. Я увидел, как ствол дернулся вбок и вниз и заорал, подняв руки: – Стой, это моя собака! От удивления мужик опустил автомат: – Ты шутишь? Они же дикие? – Нет, эта моя. – Обалдеть… В первый раз такое вижу. Ну, заходите, коли так. Как ее зовут-то? О, как скалится… Ну, сам зови. Я обернулся и махнул рукой: – Давай, Рыжая, заходи. Собака уже и сама успокоилась, поняв, что ее не собираются убивать. – Так ее Рыжая зовут? – Да, – сказал я. – Рыжая. Я вошел в дом, собака осторожно переступила порог и уселась у моих ног, тесно прижавшись. Теперь главное не подать вида, что я сам знаком с Рыжей полчаса и еще не знаю, чего от нее ждать. – Ну, проходите. – Сиди тут, поняла? – наказал я собаке, совсем не уверенный, что она меня послушает. Но Рыжая спокойно улеглась у двери и даже чуть махнула хвостом. – Вот это да! – восхищенно воскликнул мужик. – Ну, давай же заходи… Короткий коридор был совсем без мебели. Я следом за хозяином прошел в маленький холл с тремя белыми остекленными дверями на каждой стене. Тут горел свет – большая керосиновая лампа висела на завитке бра. Я смог нормально рассмотреть хозяина дома. Лет пятидесяти, среднего роста, чуть ниже меня. Крепкие покатые плечи выдают большую физическую силу. Руки и плечи мускулистые, но под одеждой небольшой животик – не голодает. Только сейчас я заметил, как по-домашнему он одет – вытянутая майка, спортивные трикотажные штаны с «коленками» и шлепанцы на босу ногу. Голова большая, как у медведя. Да он и сам как медведь: лохматые черные волосы неровно и небрежно острижены, как видно, собственной рукой, на лице недельная щетина с сединой. Все черты крупные, тяжелый подбородок и живые черные глаза под густыми бровями – настоящая бандитская рожа. Но, глядя на него, я сразу успокоился. Что-то такое проглядывало за его насупленными бровями – лукавство и готовность рассмеяться хорошей шутке. Он тоже внимательно разглядывал меня при свете лампы, потом подмигнул и спросил: – Что, брат, несладко тебе пришлось, я смотрю? Сколько часов на ногах-то уже? – Да скоро двадцать. Ничего, нормально. – Ого! Есть хочешь? – Очень. – Я полез было в рюкзак. – У меня тут есть кое-что… – Свое съесть успеешь, – остановил меня хозяин дома. – Ты давай вот что. Умойся иди, а я пока на стол накрою, лады? – Спасибо. – Спасибо потом скажешь, как брюхо набьешь… Иди в ванную, как раз воды нагрел, думал стирать буду… Ты вовремя. – Неудобно… – Неудобно чушкой ходить – чесаться начинаешь. А воды я еще нагрею, колодец во дворе. Давай не стесняйся. Полотенце на крючке, мыло и шампунь на полке. Потом на кухню приходи, по запаху найдешь. Он вышел, оставив мне лампу. Парящее ведро кипятка стояло на полу рядом с сорокалитровым бидоном с холодной водой. Я искупался и сполоснул термобелье – оно высохнет за пару часов. У зеркала пригладил пятерней волосы и пошел на кухню. Хозяин не обманул – запах тушенной с овощами зайчатины не дал ошибиться. Рыжая уже утробно урчала, уминая кашу с той же зайчатиной. Кости так и трещали на белоснежных клыках. Все-таки здорово, когда у тебя есть собака. Хозяин суетился возле накрытого стола. Я окинул взглядом кухню. Просторная, квадратов двадцать, не меньше. Кухонный гарнитур из белого пластика переделан уже после Кары – вместо газовой плиты хозяин втиснул дровяную печь. Самоделка, но сделана очень аккуратно. И грамотно – дымовая труба выведена в вентиляционное отверстие. Посередине кухни стоял большой овальный стол. На одной половине хозяин уже расставил тарелки с едой, от одного вида которой у меня рот наполнился слюной. Зайчатина, квашеная капуста, салат из свеклы и лука, жареная, еще дымящаяся картошка и горка зелени на разделочной доске. Рядом, как точка в законченном предложении, – запотевшая бутылка с прозрачной жидкостью. – Ну, будем знакомы! – сказал хозяин дома, вытер руки полотенцем и протянул мне широкую крепкую ладонь. – Коновязов Антон Иванович. – Сергей… Сергей Плавченков. – Очень приятно. Ну, садись. По маленькой? – Можно, – сказал я, усаживаясь на табурет. Мебель в кухне была под стать хозяину – основательная, крепкая. Антон Иванович положил мне в тарелку всего понемногу и разлил по стаканам из бутылки. – Смотри осторожнее, – предупредил он и подмигнул: – Самогончик свойский, двойной перегонки. Язык не обожги, я не разбавляю… Ну, будем! Следом за хозяином я опрокинул содержимое пузатенькой стопки в рот. Тепло тут же разлилось от желудка по венам. – Закусывай, – крякнув, сипло сказал хозяин. Несколько минут я отдавал должное кулинарным талантам хозяина. Антон Иванович вежливо ковырял в тарелке, чтобы я мог спокойно поесть. Когда он увидел, что червячка я заморил, налил по второй. – Давай. Мы чокнулись и выпили. – У вас не водка, а живая вода, Антон Иванович, – похвалил я самогон. – Ты мне не «выкай», а то из дома выгоню, – пошутил он. – Зови просто по имени, лады? – Ну тогда Иваныч, – улыбнулся я. – Ну или так. Сам-то откуда? – Из Уральска. – О, еще один сосед! – Еще один? – не сразу сообразил я. – Ну да. Сегодня утром только парня с девчонкой проводил… Эй, ты чего?! Наверное, я побледнел или еще что. – Нет, ничего. Нормально. Давно они ушли? – Да нет… Час, наверное, перед тобой. Я как раз воду поставил греться. Все равно, думаю, уже не усну… А тут ты. – Когда они к вам пришли? – Слухай, парень, а ты не за ними ли гонишься? – За ними. Иваныч явно растерялся. Он не знал ни их, ни меня. Что бы он ни сказал, значило навредить или мне, или им. Я отвел глаза и, чувствуя, что краснею как сопливая девчонка, спросил: – Они вместе спали? – Вон оно что… – протянул хозяин. – Понятно… Он помолчал, потом, явно, чтобы потянуть время, тяжело встал с табурета и отошел к кухонному столу. Достал из ящика трубку и табак и долго возился с ними, не поворачиваясь ко мне лицом. Наконец вернулся на место и запыхал ароматным дымком. |