Книга Ловцы видений, страница 32 – Дэннис Фун

— Он от самого моего селения все время со мной. До него по другую сторону Лысой Горы еще прилично идти надо.

— И он все время с тобой?

Роун кивнул.

— Он пришел ко мне на следующее утро после того, как весь мой народ был перебит. Он со мной уже давно, многие месяцы.

— Снежные сверчки приходят к людям очень редко, но уж если какого человека признают, говорят, остаются с ним навсегда.

В наступившем молчании Роун почувствовал, что в отношении незнакомца к нему что-то изменилось. Через какое-то время странный юноша снова заговорил.

— Тебя покусали?

Роун не сразу понял, о чем это он. Дикие собаки уже почти вылетели у него из головы, и именно в этот момент его прошибла острейшая боль.

— Так они успели тебя покусать или нет?

— Да, в ногу.

Незнакомец кивнул.

— Я тебе помогу.

Он наклонился и стал собирать черный мох, росший по берегу ручья. Роун сморщился от боли, когда нагнулся, чтобы по примеру незнакомца набрать полные пригоршни сухого упругого мха. Юноша направился к тому месту, где ручей круто изгибался, а подмытый им берег нависал над водой. Он снял с плеча свою латаную-перелатаную переметную суму и вынул из нее кремень и небольшой брусок железа.

— Меня зовут Роун, а тебя?

— Лампи, — ответил незнакомец, сдвинул капюшон на затылок и снова кривовато ухмыльнулся. Ударом кремня по куску железа он высек искру и поджег сухой мох. — Жар от него не ахти какой, зато горит без дыма. А это очень важно, если тебе кое с кем не хочется встречаться.

Лампи взял из сумки небольшую мисочку и старую потертую стеклянную баночку, потом поставил миску на огонь и нагрел. После этого наскреб из банки немного какой-то вязкой жижи, разогрел ее в мисочке и мазал Роуну ногу до тех пор, пока лекарство не впиталось в кожу.

— Где ты раздобыл это снадобье?

Лампи ничего не ответил, вынул из сумки немного сушеного мяса и дал кусочек Роуну.

— Жуй медленно, — сказал Лампи. — Это последний кусок.

Роун поблагодарил его и стал медленно пережевывать мясо. Оно было таким вкусным и пряным, что у него от удовольствия даже слегка закружилась голова.

— А где можно еще такого мяса достать?

— Я как раз шел за ним, когда встретил тебя, а потом меня отвлекли собаки.

— И у меня вся еда кончилась. Мне бы тоже хотелось таким мясом разжиться.

Лампи опустил в воду бурдюк из козьей кожи и стал его наполнять. Роун вынул свою фляжку и последовал его примеру.

— Если мы не уйдем отсюда до захода солнца, — сказал Лампи, — нас живьем сожрут чернокрылые мухи.

— Да, я уже заметил, — ответил Роун, смахивая с одежды, волос и лица остатки ссохшейся грязи.

Наполнив флягу и бурдюк водой, они перекинули сумки за плечи и отправились в путь, удаляясь от ручья и поросшей травой равнины в сторону каменистой местности. Рана на ноге у Роуна оказалась пустяковой, целительная мазь очень облегчала боль. Они много часов шли молча, держась поближе к большим валунам. У Роуна накопилось очень много вопросов, которые ему не терпелось задать этому странному изуродованному пареньку. Лампи спас его, накормил, исцелил его рану. Но у него уже был печальный опыт общения с людьми, которые к нему очень хорошо относились, но верить им нельзя было ни на грош.

После захода солнца они решили разбить стоянку в небольшой сосновой рощице. Сосны росли там какие-то странные, кривые, будто пораженные наростами. Лампи снял с плеча переметную суму и бросил ее на землю.

— Укройся, — сказал он, резко выдернув одеяло из сумки. — Мне нравится сосновый запах-Лампи закрыл глаза и вскоре захрапел.

Роун вынул свое одеяло и сел на него, положив рядом меч-секач. Он сильно устал, но не был вполне уверен, что его новый знакомец и впрямь заснул. Лампи мог работать на Святого и вести его в заранее расставленную ловушку. А остатки снадобья отдал ему, чтобы Роун считал его своим союзником.

Он решил не спать и поудобнее устроился на одеяле. Надо было прочувствовать обстановку, запомнить каждый звук, запах, чтобы разум постоянно был начеку. Но скоро его одолела усталость, голова склонилась, а тело расслабленно распростерлось на земле.

* * *

Проснулся Роун внезапно и сразу увидел, что рядом нет ни Лампи, ни сумок. В ярости на самого себя за то, что заснул, он рывком вскочил на ноги и почувствовал, что порвалась кровавая тряпица на ране от собачьего укуса. Не обратив на это никакого внимания, Роун выбежал из рощи, решив преследовать вора хоть до края земли.

Вдруг у ног его раздался глухой удар. Он обернулся — рядом с ним валялась его сумка.

— А я-то думал, ты уже не проснешься, — раздался голос Лампи.

— Зачем ты взял мои вещи?

— А ты лицо свое потрогай.

Роун почувствовал на щеке клейко-приторный сок какого-то растения.

— Эта гадость выступила на сумках, вот я и убрал их оттуда. А что?

— Ничего. Спасибо.

— Не за что, — ответил Лампи. — Пойдем, поищем чего-нибудь на завтрак. Свежего и вкусненького. Давай, собирайся.

Сухая земля кое-где поросла деревьями. Когда-то здесь был густой лес, догадался Роун, но опустошение и последовавшая за ним эрозия его погубили. Они с Лампи шли от одной группы деревьев к другой, пытаясь схорониться за любым укрытием. Роуну все сильнее хотелось есть. Тихое бурчание в животе сменялось все более настойчивыми и требовательными спазмами желудка. Мысли о сытной еде все сильнее мешали ему сосредоточиться, рот от голода наполнялся слюной. Лампи остановился и указал ему на холмик невдалеке, футов шести высотой.

— Что это? — спросил Роун.

— Завтрак, — сказал Лампи, с силой пнув холмик ногой.

Из отверстия в противоположной его стороне на защиту жилища вылетели сотни термитов. Лампи схватил одного, оборвал ему лапки и сунул в рот еще корчившееся тельце.

— Давай, налетай! — крикнул Лампи, схватив другого.

Роун уставился на дергавшееся насекомое.

— Это то сушеное мясо, которым ты меня угощал? — спросил он, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота.

— А оно тебе что — не понравилось?

— Понравилось.

— Свежее — оно еще вкуснее!

Роун глубоко вздохнул, выхватил из отверстия жирного термита и быстро засунул его в рот. Но не успел он его перекусить, как насекомое выскочило изо рта на хорошо утрамбованную землю.

— Тебе сначала надо было ему лапки оторвать, — наставительно сказал Лампи.

Следующий термит извивался в его руках, но ему удалось оторвать ему лапки. Потом надо было посмотреть на насекомое, что отнюдь не усиливало желание его съесть, и лишь после этого отправить в рот. Но он превозмог себя под пристальным, испытующим взглядом Лампи — раскусил насекомое, прожевал и проглотил. Вкус не очень ему понравился, но оказался лучше, чем он сначала опасался. А пряный привкус был таким же, как и у сушеного мяса, которое дал ему раньше Лампи.