Книга Вольный странник, страница 15 – Дэннис Фун

Скинув рюкзак, Лампи внимательно оглядел малюсенький островок твердой почвы, на котором росло дерево.

— Как, интересно, мне на куче этих корней разводить костер?

Роун протянул руку, схватился за ветку, подтянулся, влез на дерево и стал пристально оглядывать болото.

— Что-нибудь видишь?

— Да, болото.

— Хотел бы я сказать, что это место мне все больше по душе.

— А я из-за него чуть Богу душу не отдал, и повторять это ощущение мне бы совсем не хотелось.

Держась за ствол дерева и надежно упершись ногами, Роун быстро срезал мечом-секачом пару длинных веток и сбросил их вниз Лампи.

Тот вздохнул и покачал головой.

— И почему я сам до этого не додумался?

Пока они срезали тоненькие веточки, чтобы разжечь костер, Роун беспокойно перебирал в памяти события прошедшего дня. Он вел себя в болоте непозволительно легкомысленно. А все потому, что впервые за долгое время он почувствовал себя свободным от ответственности за других людей, и это вскружило ему голову. Но, по большому счету, он знал, что это — опасная иллюзия. Из-за нее он чуть было не погиб, и даже не единожды. Что это за такие странные, смертельно опасные столпы видел он в Краю Видений? Почувствовали ли стервятник или Стоув его присутствие? Попытается ли она его догнать, может быть, даже найти его?

Роун так погрузился в раздумья, что не сразу заметил, как застыл Лампи, глядя на пару выпученных глаз, уставившихся на него из воды. Молниеносным движением он ударил веткой по зеленоватому контуру.

— Вот и наш ужин! — с улыбкой сказал он, вытаскивая из воды огромную болотную лягушку.

У Роуна внутри будто что-то оборвалось. В Негасимом Свете они никогда не убивали животных для еды. Всеядным он стал по необходимости, он даже рыбу ел. Но такое?

— Ты только взгляни, какая она огромная, — сказал Лампи. — Это самая большая лягушка из всех, которых мне довелось повидать. Ты лакомился когда-нибудь лягушачьими лапками?

— Нет, — признался Роун, заметно побледнев.

— Они тебе очень понравятся. — Лампи отрезал у лягушки лапы, насадил их на прутик и пристроил над огнем жариться.

— Я лучше фасоли поем.

— Нет-нет, наши припасы нужно использовать только в крайнем случае, а если есть свежая еда, сначала нужно есть ее.

Друг был прав, и Роун стал настраиваться на худшее. Лампи усмехнулся.

— Не переживай, это вкуснее, чем термиты.

* * *

Лягушачьи лапки оказались вполне съедобными, и Роун так наелся, как еще ни разу не наедался после того, как они с Лампи покинули Новый Свет. После ужина друзья разложили на земле одеяла. Лампи следил за костром, подкидывая крупные ветки в огонь, чтобы он горел всю ночь. Роун точил лезвие меча-секача так же сосредоточенно, как когда-то рисовал песком картины. Он полностью был поглощен этим рутинным занятием и превратил его в упражнение по сосредоточенности взгляда. Он аккуратно водил точильным камнем по поверхности лезвия, и перед его мысленным взором возникла крепкая, покрытая шрамами рука мастера-оружейника, выковавшего этот меч. Ему казалось, что он видит, как искусный кузнец бьет молотом по докрасна раскаленному металлу. Потом перед ним возникло лицо брата Волка, но не того, которого он знал, а такого, каким он был юношей в возрасте самого Роуна.

— Не пора ли заканчивать? — спросил Лампи. — А то еще заснешь и ненароком отрежешь себе пару пальцев.

Роун вышел из состояния транса.

— Я задумался…

— А мне показалось, что ты почти отключился. У тебя даже веки подрагивали.

— Лезвие мне поведало свою историю, — ответил Роун.

— Отлично, еще один дар в тебе раскрылся. Может, тогда сунешь руку в эту жижу и выяснишь, как нам отсюда поскорее убраться?

— Было бы здорово, но так у меня ничего не выйдет. Но ты прав — день выдался долгий, и я вымотался до предела..

— По-моему, долгими были все четыре последних дня, — сказал Лампи, вытянулся на одеяле, закрыл глаза и уснул.

Роун сунул меч-секач в рюкзак так, чтобы он оставался под рукой. Потом растянулся на спине, стал разглядывать звезды в небе и вскоре забылся долгожданным заслуженным сном.

Проснулся он оттого, что на ноги ему шмякнулось что-то тяжелое, холодное и скользкое. В свете молодого месяца Роун увидел, что на нем сидит большая лягушка. Нет, лягушка была не просто большой — она была огромной. Он вздрогнул и спихнул ее на землю. Проснувшись окончательно, он увидел, что весь малюсенький островок кишит лягушками!

Тут вскочил Лампи, одну лягушку он сбросил с груди, другую пнул ногой.

— Извини, ладно? Я был очень голоден. Прости меня!

Накинув одеяло на плечи, Роун стал осторожно карабкаться на дерево, за ним следовал возмущенный Лампи. Добравшись до верхних ветвей, они обмотались одеялами как доспехами и попытались там угнездиться, с опаской поглядывая на лягушачью массу, кишмя кишевшую внизу.

— Они, наверное, так негодуют по поводу того, что мы ими подкрепились, хотя, более вероятно, что кто-то их гонит сюда из воды. — Роун не мог решить, какой из этих вариантов неприятнее.

— Как думаешь, почему?

— Может быть, какой-то хищник пожирает их по ночам? И возможно, сами того не зная, мы вторглись на территорию их убежища.

— Каким же, интересно, может быть этот хищник?

— Должно быть, рыба какая-то, — ответил Роун.

— Чтобы съесть хоть одну такую гигантскую лягушку, рыба должна быть очень большой.

— Тогда, может быть, змея?

— Ты только представь себе змей, которые могут пожирать лягушек такого размера!

— Значит, их тогда просто твердая земля привлекает. Или у них начался брачный сезон.

— Что-то я не заметил… — Лампи напряженно оглядывал поверхность воды. Признаков движения он не заметил, над водой лишь покачивались высокие стебли с красными лохматыми шапками усиков. Он стал присматриваться к ним пристальнее. — Погоди-ка… там движутся сами эти растения.

На первый взгляд казалось, что они лишь раскачиваются от дуновения легкого ветерка, но Роун заметил, что стебли и в самом деле движутся. Очень медленно, как морские актинии, о которых он как-то читал, но они явно меняли положение в болоте.

— Помнишь, когда мы сюда добрались, вокруг островка было всего несколько этих стеблей?

Лампи пожал плечами.

— Их, наверное, пришли навестить друзья.

Теперь весь островок был плотно окружен множеством усатых стеблей, и в мутном свете занимавшегося утра было видно, что к нему приближалось еще больше растений.

Один из стеблей, оказавшихся ближе всего к берегу, внезапно склонился вниз, и его усики схватили отчаянно сопротивлявшуюся лягушку. Все случилось в мгновение ока. Сначала огромная лягушка перестала трепыхаться и застыла, потом исчезла. И тут же, будто по команде, по какому-то условному знаку лягушек стали хватать на ужин остальные стебли.