Онлайн книга «Голодные игры»
|
В ответ – тишина. Потом из-за ствола выглядывает пара настороженных глаз. – Ты это серьезно? Про союз? – Почему нет? Ты спасла меня, показав осиное гнездо. Ты умная – иначе просто не выжила бы до сих пор. И вдобавок я все равно не смогу от тебя отвязаться. Рута моргает. – Хочешь есть? Взгляд метнулся к мясу. Она сглатывает слюну. – Присоединяйся. Я сегодня богатая. Рута неуверенно выходит на открытое место: – Я могу вылечить волдыри от укусов. – Правда? Чем? Порывшись в своем мешочке, она вытаскивает пригоршню листьев. Я уверена: это те самые, что использует мама. – Где ты их нашла? – Тут недалеко. Мы всегда носим их с собой, когда работаем в садах. Там полно гнезд. И здесь тоже. Точно. Дистрикт-11. Сельское хозяйство, сады. – Так вот где ты научилась летать по деревьям, будто у тебя крылья. Рута заулыбалась. Я коснулась приятной для нее темы – того, чем она может гордиться. – Ну, тогда давай. Лечи. Сажусь у костра и поднимаю штанину до колена. К моему удивлению, Рута берет горсть листьев в рот и жует. Моя мама сделала бы по-другому, но тут выбора нет. Хорошенько прожевав, Рута выплевывает противный зеленый комок мне на колено. – О-о-о! – невольно вырывается у меня. Кажется, листья прямо-таки высасывают боль. Рута хихикает. – Ты правильно сделала, что вытащила жала. С ними было бы еще хуже. – Теперь на шею. И на щеку, – почти умоляю я. Рута кладет в рот еще одну горсть листьев, и скоро мне хочется смеяться, так приятно почувствовать облегчение. Я замечаю длинный ожог на Рутиной руке пониже локтя. – У меня есть кое-что для этого. - Откладываю лук и смазываю ей руку лекарством. – Тебе повезло со спонсорами, – говорит она с завистью. – А тебе ничего не присылали? - Рута качает головой. – Ничего, еще пришлют. Чем ближе к концу Игр, тем больше людей поймут, какая ты умная. Я поворачиваю мясо. – Ты не шутила, что хочешь взять меня в союзники? – Нет, конечно. – Я почти слышу стон Хеймитча: надо ж– связалась с младенцем! Ну и пусть. Рута – боец, она не сдается, а главное – я ей доверяю. Почему не признать это открыто? И еще она напоминает мне о Прим. – Ладно. Я согласна. Рута протягивает мне руку, и я ее пожимаю. Конечно, любой союз здесь временный, но сейчас не хочется об этом думать. Рута добавляет к нашему ужину горсть каких-то мучнистых кореньев. Поджаренные над костром, они пряные и сладкие, похожи на пастернак. И птица ей знакома, в ее дистрикте такие водятся, их называют грусятами. Бывает, в сад забредет целая стая, и тогда в кои-то веки можно прилично поесть. Разговор прерывается, пока мы усердно набиваем животы. Мясо грусенка очень вкусное и сочное. Когда кусаешь, по подбородку стекают капли жира. – Уф, – выдыхает Рута. – В первый раз съела целую ножку. Могла бы и не говорить. Сразу заметно, что мясо перепадало ей нечасто. – Бери другую, – предлагаю я. – Можно? – Бери сколько хочешь. С луком и стрелами мы не пропадем. А еще есть силки. Я тебя научу их ставить. – Рута нерешительно смотрит. – Да бери же! – Я сама сую ножку ей в ладонь. – Все равно через пару дней испортится, а мы и половины не съели. И кролик совсем целый. Держа мясо в руке, Рута уже не может сдерживаться и с аппетитом вгрызается в него зубами. – Я думала, в Дистрикте-11 еды больше, чем у нас. Вы ведь сами ее выращиваете. Глаза Руты расширяются. – Нет, что ты, из урожая ничего брать нельзя. – А то что? В тюрьму посадят? – Высекут при всех плетьми. Наш мэр очень строгий. По выражению ее лица видно, что там это в порядке вещей. В Дистрикте-12 публичная порка бывает, но редко. Строго говоря, нас с Гейлом могли бы сечь каждый день – и это еще мягкое наказание за охоту в лесах. Вот только все чиновники сами у нас мясо покупают. К тому же наш мэр, отец Мадж, не очень любит такие вещи. Наверное, жизнь в самом бедном, непривлекательном и высмеиваемом дистрикте имеет свои преимущества: обычно Капитолию нет до нас дела, лишь бы достаточно угля добывали. – А вы себе берете угля, сколько нужно? – спрашивает Рута. – Нет. Сколько сможем купить. Бесплатно только то, что на башмаках принесем. – Когда урожай собираем, нас кормят получше, чтобы мы весь день могли работать. – А в школу вы ходите? – Во время уборки – нет. Все работают. Мне нравится слушать про жизнь Руты. Мы почти никогда не встречаемся ни с кем из других дистриктов. И этот наш разговор по телевизору вряд ли покажут, хотя ничего такого в нем нет. В Капитолии не хотят, чтобы мы что-то знали друг о друге. Рута предлагает пересмотреть наши запасы: будет легче рассчитывать наперед, как тратить. К тому, что она уже видела, я добавляю только пару галет и чуть-чуть говядины. Рута выкладывает коренья, орехи, зелень и даже немного ягод. С сомнением катаю в пальцах незнакомую ягоду. – Ты уверена, что они не ядовитые? – Да, у нас дома растут такие. Я их уже несколько дней ем. – Рута запихивает в рот целую горсть. Я осторожно раскусываю одну – ничем не хуже нашей ежевики. Чем дальше, тем больше убеждаюсь, что не ошиблась в выборе союзницы. Мы разделяем припасы – если вдруг придется расстаться, у каждой будет еды на несколько дней. Кроме съестного, у Руты есть маленький бурдюк для воды, самодельная рогатка, запасные носки и острый осколок камня вместо ножа. – Мало, конечно, – говорит она смущенно, – но я старалась быстрее убраться от Рога изобилия. – И правильно. Я тоже раскладываю свои вещи. Увидев солнечные очки, Рута даже присвистывает от удивления: – Откуда они у тебя? Я пожимаю плечами. – В рюкзаке были. Пока что не пригодились. От солнца совсем не защищают, только хуже видно. – Они не от солнца, они для темноты! – восклицает Рута. – Иногда, когда мы работаем ночью, нам выдают несколько пар для тех, кто сидит высоко на деревьях, куда свет от фонарей не достает. Как-то раз один мальчик, Мартин, не вернул свою пару, спрятал в штанах. Его убили на месте. – Убили человека за эту штуковину? – Да, хотя все знали, что он безобидный. У Мартина было не в порядке с головой, он вел себя, как трехлетний. Просто поиграть хотел. |