Книга Контрмеры, страница 62 – Анатолий Нейтак

Как-никак, Сарина недавно вошла в число Высших. А основной пилот-испытатель проекта «Всадник» была обладательницей шестого ранга. Хотя во время слияния с СОН-Э1, если данные насчёт энерговооружённости не врали, распоряжалась мощью целой сотни Высших-энергетов.

— Странный вопрос, — заметил Аниэр, слегка откидываясь назад, на ажурную спинку стула, блестящего напылённым металлом. — Ты сомневаешься, достойна ли доверия?

— Нет. Мне интересно, почему мне доверяешь ты.

— Ну, доверие — это не единственное определение моему отношению. Может быть, это тоже тебя удивит, но я уважаю тебя.

— Сарину, — отрывисто, почти зло.

— Неужели разница меж вами настолько велика?

— По-моему, я уже отказалась говорить об этом.

Лёгкий вздох.

— Тогда вернёмся к более важной теме. Что это такое — пилотаж СОН?

Аниэр не ожидал, что Наарис (впервые за всё время беседы!) поспешно опустит глаза, склоняя гордо сидящую голову. Чуть ли не съёживаясь.

— Растворение.

— Что?

— Растворение, — прошептала Владеющая чуть громче. — За порогом идентичности пилот теряет себя. На время. Мо Ко За неспроста назвал своё творение именно так…

— То есть пилотирование СОН похоже на… сон?

— Наверно. Не знаю.

— Пилотировать страшно?

Наарис распрямилась. И прочесть что-либо в её взгляде было уже невозможно.

— Да. В числе прочего это — страшно. Так как СОН-Э2 уже закончил рост, вскоре ты сможешь лично оценить состояние нейрофуги.

— А как насчёт «трансформаций в широчайшем спектре форм и свойств»?

— Это надо понимать буквально. У Системы нет фиксированного обличья, её можно менять так, как в голову взбредёт. Можно выращивать броню, генерирующие цепи, сенсорные массивы, полуматериальные силовые барьеры. Можно создавать цепи программируемых рефлексов и даже, при некотором навыке, вторичные души…

— Что-что, прости?

— Это следующий шаг после создания рефлекторных цепей. Ткань СОН аморфна и не имеет специализации, но если пилот поставит перед собой задачу и преобразует часть артефакта в аналог нервной сети, в эту сеть можно будет поместить нечто вроде интеллектуальных программ, обслуживающих соответствующие функции. Внутри я могу размножить себя в лабиринте зеркал, стать — одна во множестве — идеально сыгранным ансамблем. СОН тысячекратно усиливает не только энергетику, но и восприятие, и мышление. За порогом идентичности пилот… — Наарис запнулась. — Не знаю, как объяснить. Наверно, это просто не описать… словами.

— А мыслями?

— И мыслями тоже. Иное качество бытия, Аниэр. Как его опишешь?

— Значит, не только страх, но и восторг?

Оживление ушло. Как тумблером щёлкнули.

— Да. В числе прочего.

Аниэр отвернулся, в точности так же, как Наарис. Из глубин сознания на свет вылезла глупая, детская какая-то мысль, подобная утомлённому беспрерывной работой челюстей червяку: «Что я здесь делаю?» Аниэр встал, по-прежнему не глядя на хозяйку комнат.

— Кажется, через пятнадцать мири у нас первые совместные испытания?

— Да.

— Тогда… увидимся.

— Да.

На пороге Владеющего обуяло внезапное желание обернуться, но он усилием тренированной воли подавил его и вышел, аккуратно задвинув за собой лишённую запоров дверь. А Наарис без промедления отправилась обратно в ванную — ждать наступления ауф.

Ангар выглядел как обычно, но для второго пилота-испытателя зрелище оказалось внове. Математически совершенную форму ангару обеспечивало силовое поле, заменяющее потолок, стены и пол. Более полутора сотен метров в длину, от пола до самой высокой линии потолка — метров семьдесят, если не все семьдесят пять. Общая форма — как у цилиндра, рассечённого вдоль оси симметрии и уложенного набок.

В общем, видали побольше, и даже намного больше, но не часто.

Совершенно особое ощущение возникало в груди от понимания, что всё это пространство, заполненное глуховатыми отзвуками и режуще-ярким светом, предназначено всего для двух единиц… гм, техники.

Биокибернетические артефакты — сорокаметровой высоты пирамиды серо-фиолетовой плоти, под определённым углом кажущейся зеленоватой, — смирно лежали прямо на полу. И хотя оба заметно лучились энергией, задействованной в каких-то внутренних процессах, Аниэру всё равно не верилось, что каждая из этих пирамид таит мощь, выходящую за рамки воображения.

Не заметив ни бассейнов с питательным раствором, ни кабелей, ни шлангов, он спросил:

— Разве им не нужно питание?

— По достижении зрелости — нет, — ответил киборг. — СОН полностью автономна. Её потенциал позволяет обеспечивать себя энергией и веществом даже в случае серьёзных повреждений.

— Ну, энергия — это понятно; но вещество-то откуда берётся?

— Обычно оно производится с помощью «чистого» ядерного синтеза.

— Что?!

— Полная автономность, — гордо повторил лидер проекта. — Даже если СОН окажется в межгалактической пустоте, утратив девять десятых своей массы, она всё равно регенерирует. Правда, для ускоренной регенерации придётся перейти на прямую конверсию энергии в массу, но возврату к рабочим параметрам — причём в кратчайшие сроки — это не помешает.

— Неужели?

— Испытания в столь жёстких условиях не проводились. Пока. Но расчёты и модельные симуляции не врут. Ладно, хорош болтать. Раздевайся и лезь внутрь.

— А почему Наарис не разделась?

— Потому что её комбинезон — отделяемая часть СОН. Преодолев порог идентичности, ты сможешь сделать себе такой же… или что-нибудь более замысловатое, если хватит воображения. Ну же, вперёд! Или поджилки трясутся слишком сильно?

«В том, что мои, хм, „поджилки“ трясутся, он не сомневается. Правильно не сомневается, вообще-то…»

Аниэр стянул комбинезон, как змея — кожу. Свернув его одним отработанным движением в небольшой пакет и положив на пол, направился к тому артефакту, что поближе. Когда до СОН осталось буквально два шага, из таблеток, укреплённых за ушами, донеслось:

— Положи ладонь ей на бок и мысленно прикажи открыть вакуоль слияния.

Не иначе как от волнения с губ сорвался изумительно глупый вопрос.

— На который бок?

Едва договорив, Аниэр и сам понял, что вопрос дурацкий. Но киборг не преминул съязвить:

— Это сложный философский вопрос. Так сразу и не скажу. Наверно, у артефакта, способного полностью изменять форму, разные бока чем-то отличаются, но вот чем?

— Понял уже, понял…

— Быстро ты решаешь сложные философские вопросы. Завидую, Эссори.