Книга Алиф-невидимка, страница 8 – Дж. Уиллоу Уилсон

— Ты будь с ней поосторожней, — предупредила Дина, нагибаясь к кошке и таким образом приветствуя ее. — Все кошки наполовину джинны, а вот эта — на три четверти, как мне кажется.

— Ты где была так долго? — потребовал Алиф ответа, перекладывая коробку под мышку.

— Молилась на Магриб, — фыркнула девушка.

— Бог велик. Мне нужна твоя помощь.

Дина подошла к самому краю крыши и присела на корточки, чтобы стряхнуть пыль с карликового бананового деревца, растущего в одной из кадок. Кошка послушно следовала за ней, успевая прижиматься к ногам девушки и громко урча от удовольствия.

— Ты довольно грубо со мной обошелся, — заявила Дина, даже не глядя в сторону юноши, — а я всего лишь хотела поговорить с тобой о книге.

Алиф присел рядом с девушкой.

— Извини. Я самый настоящий осел, — начал он. — Прости меня. Мне надо сделать одну важную вещь, и я не знаю, кого еще я мог бы попросить об этой услуге. Пожалуйста, Дина, помоги мне. Если бы у меня была сестра, я бы, конечно, доверился ей, но ведь ты…

— У тебя есть сестра. Я сама танцевала на ее свадьбе.

Алиф грустно рассмеялся.

— Она мне сестра только наполовину, да и видел я ее раза четыре в жизни. Ты прекрасно знаешь, что та, другая семья моего отца меня попросту ненавидит. Что же касается Фатимы, я для нее темнокожий дальний родственник, а никакой не брат.

Взгляд у Дины заметно потеплел.

— Да, пожалуй, я привела плохой пример. Пусть Бог простит их за все, что они успели нагрешить в отношении тебя и твоей матери.

— Грехи, — негромко произнес Алиф, легонько шлепнув ладонью по банановому листу. В воздух взлетело небольшое облачко пыли. — Но ведь ты сама совсем недавно назвала мою маму индуской.

Дина вскрикнула и закрыла лицо руками:

— Как я могла забыть! Я сердилась тогда и…

— Не надо, перестань. Ты святая. Не мучайся так.

Она положила ладонь на землю рядом с коленом юноши.

— Ты же сам знаешь, что моя семья никогда не осуждала ее за веру, — напомнила Дина. — Мы любим ее. Она для меня как родная тетя.

— У тебя есть настоящая тетя. Она меня даже как-то раз угощала своей стряпней.

Дина от досады прищелкнула языком:

— Ты всегда найдешь что ответить. — Она обхватила руками колени и теперь совсем перестала походить на женщину. Сейчас со стороны она больше напоминала какое-то ее абстрактное изображение при помощи чернил на мятой бумаге. Алифу вспомнилось, как однажды, в возрасте двенадцати лет, Дина вдруг объявила, что с этого дня будет носить никаб. Тоненькая стенка между квартирами не скрыла от ушей Алифа ни слез ее матери, ни грозных упреков отца. В Старом Квартале аристократки вроде Интисар, разумеется, носили никаб, но так было принято издавна. И этот шелковый, усыпанный дорогими бусинами кокон символизировал не религиозные убеждения, а лишь подчеркивал ее общественное положение. Что же касается Дины — она была девушкой совсем другого ранга. Это просто рабочая сила, приезжие из Александрии. В будущем Дина должна была бы стать украшением офиса какого-нибудь бизнесмена или нянькой для его детей. Она никогда бы не носила никаб, а время от времени становилась бы доступной и для своего благодетеля, который платил бы ей за работу гораздо меньше, чем она того заслуживала. Для нее объявить себя посвященной и начать носить никаб не из-за денег, а ради Господа Бога было не то что странным — это означало попросту «выпендриваться» среди равных себе. Алифу тогда исполнилось четырнадцать, но даже он — прыщавый подросток — сразу понял, почему так сильно расстроились родители Дины. Быть святым в наше время совсем не выгодно.

— И что же это за услуга? — наконец поинтересовалась Дина.

Алиф поставил коробку перед ней.

— Мне нужно, чтобы ты отнесла вот это на одну виллу в Старом Квартале и передала девушке, которая там живет.

Когда Алиф произносил эти слова, он почувствовал что-то вроде сожаления, но отступать было уже нельзя. Когда Интисар увидит, что он решил передать ей, она будет считать его мерзавцем. Может быть, именно этого он и добивался: чтобы окончательная сцена в их отношениях стала куда более отвратительной, чем та, которую срежиссировала в чайной сама Интисар. Да, он напомнит ей, кем они были друг для друга раньше, он накажет ее по-настоящему.

— Это в Старом Квартале? Но откуда у тебя знакомые в Старом Квартале? Там ведь одни аристократы живут.

— Ее зовут Интисар. Не важно, откуда я ее знаю. Адрес такой: улица Малика Фарука, дом семнадцать. Это напротив небольшого майдана с фонтаном из черепицы в самом центре. Очень важно, чтобы ты передала ей это из рук в руки. Именно ей, а не ее слуге или брату. Договорились?

Дина подняла коробку и внимательно осмотрела ее.

— Я даже не знакома с этой Интисар, — пробормотала девушка. — Она не возьмет у меня вот это из рук без разумного объяснения. Может, там бомба лежит внутри.

Алиф горько усмехнулся. Что ж, она не так уж и далека от истины.

— Интисар знает, кто ты такая, — спокойно ответил он.

Дина изучала выражение его лица из-под бахромы своих ресниц.

— Ты сегодня какой-то странный. Мне не очень нравится, что ты рассказываешь обо мне разным подружкам из Старого Квартала с такими вычурными именами.

— Ни о чем не беспокойся. После того как ты поможешь мне, мы больше никогда не будем о ней вспоминать.

Дина поднялась на ноги, отряхивая халат от пыли, и сунула коробку под мышку.

— Хорошо, я все сделаю так, как ты сказал. Но если я совершу грех и ты об этом знаешь, вся вина ляжет на тебя.

Алиф горестно улыбнулся:

— Моя голова уже гудит от огромного числа грехов. Плюс один маленький грешок уже не будет иметь никакого значения.

Дина недовольно нахмурилась: меж ее бровей нарисовалась сердитая складочка.

— Ну что ж, я все равно это сделаю, но только ради тебя.

— Спасибо.

Он наблюдал за тем, как она удаляется по крыше и скрывается в лестничном проеме. Когда ее шаги стихли, Алиф прислонился лбом к краю глиняной кадки с банановым деревом и тихо заплакал.

* * *

На следующий день Алиф не выходил из дома. Он взял свой нетбук на крышу и долго медитировал, наблюдая за мигающим курсором на пустом экране редактора Комодо. Он совсем не обращал внимания на служанку, которая медленно передвигалась к бельевой веревке и назад, вывешивая один за другим ковры, чтобы дать им возможность немного проветриться на свежем воздухе. Снова появилась все та же кошка, аккуратно вышагивая по бордюру крыши. Она остановилась возле Алифа и посмотрела на него так, словно в ее желтых глазах отразилось некое участие к молодому человеку и его незавидной судьбе. Уже ближе к вечеру на крышу вышла Дина, и они вместе с ее матерью принялись шелушить горох. Но, завидев его, босоногого, с лицом, освещенным мертвенным голубым светом монитора, тут же перешли на противоположную сторону крыши, о чем-то едва слышно перешептываясь.