Онлайн книга «Ричард Длинные Руки - принц императорской мантии»
|
- Героям слава, - ответил он автоматически. - Трое из высшего Военного Совета убиты, - сказал я. - Можно сказать, фельдмаршалы, а это заметная потеря. Сам по себе фельдмаршал ничего не стоит, но чтобы до него добраться, нужно перебить чертову уйму рядовых, взводных, ротных, батальонных и даже полковников. Сколько осталось?.. Нет, на рядовых плевать, а высших? Он закусил губу, брови сдвинулись на светлом челе в глубоком раздумье. Мне показалось, что почему-то избегает смотреть мне прямо в глаза, словно я горилла какая-то несознательная и очень дикая. - Старших архангелов, - ответил он нехотя, - было всего четверо. После мятежа. Мятежные не в счет. Это катастрофа! Он застыл в горестном раздумье, а я сказал подчеркнуто бодро, полководец должен вселять оптимизм: - Ничуть! Разве у нас… прости, у тебя, нет еще двадцати миллионов ангелов попроще? Ну, пусть уже двадцать. Трех особо отличившихся возведем… возведешь в архангелы, только и делов!.. Таким образом убьешь одним камнем двух с лишним зайцев. Враги не узрят твои потери. Он спросил с недоумением: - Как это? - Как было четыре высших, - объяснил я с человеческой смекалкой, - так и осталось! А ты приобретешь трех преданных соратников. Да и остальные взбодрятся, завидев возможность продвижения по службе и к новым крыльям! Он посмотрел на меня с отвращением, что дивно перемешивается с уважением. - Быстро, - буркнул он, - находишься, смертный. - Смертные ограничены во времени, - сообщил я, - потому мы и умные. Он сказал, морщась: - Это непристойно, однако… да, придется сделать именно так, хотя в этом что-то крайне человечески нехорошее. - Вали на меня, - посоветовал я. - В тягостных раздумьях о судьбах мира я освобождаю вас от такой химеры, как совесть!.. Хотя у ангелов, надеюсь, ее и не было, вы же чисты, она вам ни к чему. Но сейчас весь мир насилья мы разрушим, врага убьем, а демониц изнасилуем! Михаил промолчал, подумал добросовестно, но ничего не понял, вскинул брови на середину лба. - А их… зачем? - А зачем тогда и воевать? - спросил я в изумлении. - Вы туг хоть и архистратиги, но почему-то не пользуетесь всеми доступными для народа средствами облагораживания войны чем-то приятным, возвышенным, одухотворенным, воодушевляющим на великие подвиги и свершения!.. Воины должны рваться в бой! Михаил посмотрел на меня с великим отвращением: - Не понимаю, как Творец мог такому существу отдать мир. Я посмотрел на него понимающими глазами: - Михаил, а верно, что Люцифер просто чуть опередил тебя? Он выпрямился и молвил с великолепной надменностью: - Но я остался верен Создателю. - Ценю, - сказал я искренне, - это важно - быть верным, всему назло! Особенно Люциферу. - Почему? - Уверен, - подчеркнул я, - когда Люцифера низвергли, твоя преданность Творцу весьма окрепла. И ты всячески пресекал любые попытки занять твой пост служения и преданности. Он поморщился: - Таких попыток не было. Во всяком случае, серьезных. Мы монолитны! - Армия, - сказал я с одобрением. - Никакой тебе демократии и свободомыслия… Хорошо! Хотя Господь зачем-то допускает и демократию, не понимаю. А демократы охамели и даже отказались выполнять приказы, ссылаясь на свое достоинство, дескать, это их унижает… Михаил, что на твоем высоком и ясном, в смысле, гладком и безморщинном челе? Что за тревога? Не решаешься ввести новых в сан архангелов? Он посмотрел на меня испытующе: - Ты считаешь… - В силу1 исключительности обстановки, - пояснил я. - В мирное время это делает Господь, а в бою на место павшего командира становится следующий по званию. Кто у тебя наиболее отличившиеся из ангелов? Он подумал, ответил осторожно: - Самуил, Селафиил и Варахиил, Задкиил… - Это же просто! - сказал я. - Даже не просто, а весьма просто. Первые три с этой минуты - архангелы! Задки илу - приготовиться. Как только кого-то из этой тройки или старых прибьют - он получает крылья с перьями подлиннее. Которые маховые. Михаил посмотрел на меня пристально, как бы стараясь понять, где у меня грань между серьезностью и ерничанием. Как будто сам знаю, сама жизнь такая сумасшедшая, попробуй всегда быть серьезным, с ума сойдешь, я же натура тонкая, нежная, ранимая, кроткая, наивная, доверчивая, чувственная, музыкальная, поэтичная… - Так и сделаю, - сообщил он сухо, так и не разобравшись в сложной человеческой душе, - потом сообщу. Он исчез, я вяло подумал, что хотя архангелов и станет больше, но вряд ли это укрепит так уж сильно дух небесного легиона. К тому же Михаил с потерями не считается, ведь за правое дело, что затраты, главное - разбить врага, с чем я вообще-то согласен, не мои же люди гибнут. И еще запомнил: только идеологи рвутся к победе любой ценой, а военные всегда стараются получить победу с минимальными потерями. Тамплиер и Сигизмунд подошли тихие, как две мыши в доспехах, Тамплиер молча сопел и всматривался в меня пристально, а Сигизмунд спросил, чуточку заикаясь от волнения, а то и вовсе волни-тельности: - Это… был… - Миша, - ответил я. - Архистратиг небесного легиона. Мы с ним проводим совместную операцию по ликвидации бандформирования, облюбовавшего нижние уровни ада для своей преступной деятельности. Тамплиер промолчал снова, а Сигизмунд пролепетал, заикаясь еще сильнее: - Архангел Михаил?.. - Он самый, - сообщил я небрежно. - Всех надо учить, всем подсказывать… Но ничего, не мы начали эту войну, но мы закончим! Вон сэр Тамплиер уже готов… Сэр Тамплиер, вы готовы? Тамплиер рыкнул из-под опущенного забрала: - Уничтожить?.. Всегда. - Видите? - спросил я. - Сэр Тамплиер готов. Берите пример со старшего боевого товарища. Сейчас он будет товарищем, хотя понимаю, такого товарища… в общем, думаю, война продлится недолго. Мне самому здесь не весьма уютно. Люблю красный цвет, бодрит, но когда столько, то перебор, безвкусица какая-то. Надо будет попенять Люциферу. Вы сами это сделаете или доверяете мне? Он вздрогнул, посмотрел дикими глазами: - Сэр Ричард! - Значит, - сказал я с удовлетворением, - доверяете. Вот сэр Тамплиер тоже как бы доверяет, но не совсем чтоб так уж в самом деле доверяет доверительно. Главное, смотрите на меня и слушайте приказы. После боя будет вам демократия, а пока только диктатура и самодурство тирана, действия и приказы не обсуждаются! Ну, это вы и сами знаете. Вдали взвилась красная сухая пыль, Тамплиер всмотрелся с самым подозрительным видом, а Си-гизмунд сразу сказал с восторгом: |