Книга Четвертый Рейх, страница 11 – Алексей Гравицкий, Виктор Косенков

— Хочу заметить, — снова ожили динамики, — что сейчас вы пройдете мимо станции «Заря-120». Должно быть впечатляющее зрелище.

— Спасибо Даниил, — Игорь улыбнулся и выбрался из кресла. — Конец связи.

Он распахнул люки вылетел в коридор, а затем, через пару толчков, в большое помещение кают-компании.

Как и следовало ожидать, вся команда уже собралась. На большом мониторе внешнего обзора проплавал огромный сияющий пузырь «Зари». Знаменитая исследовательская станция была своеобразной достопримечательностью орбиты. Огромный жилой комплекс, в котором располагались лаборатории. Тут работали, наверное, самые светлые люди на Земле. На этих колоссальных площадях бились над решением проблем бедности и голода, пытались преодолеть верхний возрастной барьер, улучшить природу человека. Именно на «Заре-120» было найдено решение проблемы загрязненных территорий, нефтяные и масляные пятна исчезли благодаря этой станции навсегда.

Сама станция была по-настоящему огромна. Это единственное искусственное небесное тело, которое с Земли можно было заметить даже днем. «Заря» была настолько массивной, что даже вызывала небольшие приливные волны.

— Красиво, — резюмировал Баркер.

— А я когда-то хотел там работать, — сказал Кадзусе.

— И что же случилось? — поинтересовался Кларк, переворачиваясь вверх ногами, хотя в невесомости это было весьма относительно.

— Не взяли, — Кадзусе пожал плечами.

— Что? Индекс гуманности подкачал? — Кларк засмеялся.

— Ты знал, — скривился Кадзусе.

Баркер выпучил глаза:

— Ну ты даешь! Ты же доктор! Куда уж дальше-то?

— А вот, я, видишь ли, в юности изучал карате, видимо проникся идеями насилия над личностью.

— Но то ж когда было…

— Истинных причин я не знаю, — Кадзусе с некоторым сожалением проводил уплывающую дальше по орбите станцию. — Просто предположил.

— И далеко ты продвинулся в изучении карате? — В глазах Баркера зажегся специфический огонек.

— Коричневый пояс кёкусинкай, — не без определенной гордости заметил Кадзусе.

Богданов заметил огонек интереса, мелькнувший в глазах у Погребняка.

Баркер радостно потер руки и произнес:

— А я вот считаю, что карате в невесомости — бездарный балет.

— На многих кораблях есть искусственная гравитация, — скромно заметил японец и уже более плотоядно добавил: — На нашем тоже будет…

— Аха! — Баркер прижал кулаки к поясу и попробовал отвесить ритуальный поклон, но перевернулся через голову и отлетел к противоположенной стене.

— Что у нас с железом? — отворачиваясь от монитора, поинтересовался Богданов у Мацуме.

Тот невозмутимо кивнул на раскрытую книжку персонального монитора.

— Вы хотите, чтобы я разбирался в этом? А на что мне гениальный бортинженер?

— Чтобы понимать цвета не нужно быть гением. Зеленый цвет — хорошо. Желтый — не очень. Красный — плохо. Черный… не работает.

Богданов снова заглянул в монитор.

Большинство индикаторов горело зеленым. Пять показателей были в процессе обработки данных. Один горел желтым.

— А что это у нас? — Игорь ткнул пальцем в желтый столбик. Система уловила движение и развернулась в сложную диаграмму с множеством цифр и бегущих строк.

К ним подплыл Погребняк и тоже заинтересованно уставился на картинку.

— Это преобразователь Хольдермана, — меланхолично ответил Мацуме.

— И что же с ним не так?

Японец посмотрел на Богданова, как на идиота.

— Никто не знает, капитан. Из всех преобразователей, которые я знаю, этот самый капризный. Но он работает. Могу поручиться здоровьем своего брата.

— Но показатели же желтые…

Мацуме вздохнул.

— Желтые. Капитан, до окончания всех тестов еще два часа. Давайте подождем.

Богданов сухо кивнул и посмотрел на Погребняка.

Отвечая на невысказанный вопрос, специалист по внеземным цивилизациям заявил:

— У меня все в порядке. Никаких посторонних лиц на корабле не обнаружено, пришельцев в околоземном пространстве не наблюдал. С собой никого не приволок…

Баркер засмеялся. С чувством юмора у американца все было в порядке.

«Какая же сволочь свесила мне на шею этого шутника?» — подумал Богданов.

Он понимал, что Погребняк пошутил скорее над ним, чем над ситуацией, но подкопаться было не к чему.

«И кой черт я прицепился к японцу? — Досадливо поморщился Игорь, отвернувшись к обзорному монитору. — Пусть возится с железками сколько нужно… В конце концов, он же специалист, а не я».

На матово-черную плоскую поверхность медленно выползала жестоко изгрызенная кратерами Луна.

Первый день полета, 18:22. Относительное бортовое время. «Дальний-17»

Гравитацию включили не сразу — сперва несколько часов кувыркались. Александр этого не любил. Сто лет назад, когда выход в космос был доступен только состоятельным людям, поболтаться в невесомости, наверное, хотелось каждому первому. Теперь это развлекало разве что малых детей. Погребняк давно вышел из того возраста, когда нехитрые открытия и новые впечатления вызывают восторг и доводят до экстаза. Он с удовольствием встал бы на ноги, но на орбите притяжение врубать было не принято. Дескать, там оно только мешает. Другое дело — полет.

В технические нюансы Александр не вдавался, но знал, что для человеческой физиологии в полете включать гравитационную систему, нагнетающую силу тяжести было просто необходимо. И это радовало.

Вообще для физиологии необходимо было много чего включать. Человеческий организм оказался на удивление непригоден для жизни где-либо, кроме поверхности Земли. И если высоту он еще как-то худо-бедно переносил, то на глубине, например, начинал сбоить, ловить галлюцинации или просто отключаться. А в безвоздушном пространстве и вовсе происходили вещи несуразные, рядом с которыми глубоководные галлюцинации казались сущей ерундой.

Проблемы всевозможных перегрузок всплыли с первыми межпланетными перелетами. Нагрузки и перегрузки способны были покалечить даже подготовленных космолетчиков, а освоение космоса требовало перемещения на другие планеты не только астронавтов, но и простых смертных, специалистов в своих областях, не имеющих ни опыта ни подготовки.

Тема физических, психических и психологических перегрузок мгновенно обрела популярность. Развлекательная индустрия с присущим фанатизмом развела вокруг нее истерию. Появилась куча фильмов, игрушек, перфомансов, герои которых оказывались на борту крошечного космолета, летящего сквозь черную холодную недружелюбную вселенную. Эти герои, как правило, либо сталкивались с неведомыми науке ужасами, которые должны были уничтожить если не все человечество, то команду астронавтов, либо сходили с ума, кидались друг на друга и на стены, накладывали на себя руки, или устраивали резню.