Онлайн книга «Личный друг Бога»
|
— Ничего необычного не слышите? — спросил Глеб, когда болото было почти пройдено. Ирт зачем-то принюхался и ответил: — Вроде бы, нет… Потом был чистый лес, совсем не похожий на мрачные дебри Черного Урочища. Все чаще Ирт тянул носом воздух и поглядывал на макушки деревьев. И все напряженней делался Глеб. Иногда он останавливался, прислушивался к чему-то. Смотрел на товарищей, будто собирался о чем-то их спросить. Но не спрашивал — не решался. И лишь когда Ирт, кивнув на причудливо выгнутую березу, объявил, что идти им до лагеря осталось минут пятнадцать, Глеб не выдержал: — Вы что, правда ничего не слышите? Мне чудится, да? — О чем ты, Богоборец? — Железо гремит. Там, впереди. И крики какие-то. Будто сражение идет. — А, так ты об этом… Слышим, конечно. Это Фаталия бойцов тренирует. Она им спуску не дает, — в голосе Ирта слышалось одобрение. — Каждый день муштрует, военному искусству обучает… Глеб успокоился. Предчувствуя скорый отдых, пони пошли быстрей. Люди тоже заторопились: Ирт думал о горячей похлебке, Горру грезилась Фива, а Глеб хотел поскорей переговорить с Танком. Держать направление теперь не составляло труда — путники шли на шум. Вскоре за деревьями они увидели движение и блеск металла. Едой не пахло. — Странно, — пробормотал Ирт. Через пару минут они могли любоваться боем. Деревья, конечно, мешали, но не слишком. — А большая у меня армия, — сказал Глеб, и только сейчас заметил, что спутники его, отстав, остановились. Он обернулся. Ирт и Горр напряженно смотрели на копошащихся бойцов. — Что? — спросил Глеб, ощущая, как по спине от шеи к пояснице скатывается неприятный колкий холодок. Ирт глухо ругнулся и потянул из кожаной петли тяжелый молот-клевец… 8 Даже завязнув в сече, отбиваясь разом от нескольких противников, Фаталия ухитрялась следить за ходом всего сражения и отдавать приказы свои людям. — Лучники! — кричала она, орудуя мечом. — Бейте направо! Рахат! Прорубайся к Дипу! И держитесь вместе!.. Она видела, как мелькают в воздухе чудовищные дубины братьев Шатулов; видела, как Жон Душегуб, вспомнив свое старое ремесло, ловко орудует в толпе подлыми кинжальчиками, больше похожими на длинные иглы; видела, как малорослые гномы свирепо и безо всяких фехтовальных изысков кромсают топорами Двуживущих. Бойцы рубились славно, она могла ими гордиться — но вряд ли бы они выдержали напор отборных сил Ордена Смерти, если бы не Танк. Двуживущий, вроде бы, в драке не участвовал. Казалось даже, что он лишь мешает, маячит бестолково в гуще сражающихся вместе со своим псом. Но это было не так. Фаталия видела, как Танк легко, словно невзначай касается открытыми ладонями бойцов — и они будто вырастают на целую голову, а движения их делаются столь стремительны, что воздух гудит, гулко схлопывается и светится. Она видела, как бойцы, благословленные касанием Танка, одним лишь шевелением плеч разбрасывают навалившихся врагов; и видела, что удары мечей не причиняют им никакого вреда. Да и сам Танк был словно заговорен. О его тело разбивались клинки, о его широкополый, странного вида головной убор ломались палицы, от его запахнутого кожаного плаща отлетали метательные ножи и даже арбалетные болты. Он без усилий перемещался в толпе, и никто не мог его остановить. Разве только один человек… Танк крутил головой, и Фаталия знала, кого он высматривает… Белиал появился из облака черного дыма, вспухшего примерно в сорока шагах от скрежещущего и вопящего людского месива. Маг трижды чихнул, вытер слезящиеся глаза, и несколько минут с явным удовольствием следил за битвой. Стрелы летели в его сторону — но исчезали бесследно, едва коснувшись шерстяного халата. Потом Белиал покачнулся, наклонился вперед — и вмиг перенесся в самую гущу сражающихся. — Привет, — сказал он и поймал Танка за руку. — Тебе не кажется, что твое вмешательство не совсем честно? — Почему же? Их мощные голоса были хорошо слышны даже сквозь грохот битвы. — Не честнее ли будет, если армия станет биться с армией, а один герой-одиночка выйдет против другого? — Странно слышать от тебя слова о честности. Неуязвимые, неколебимые — они стояли посреди колышущейся людской массы, словно две скалы в бурном море. — Ладно. Хватит пустословия, пора перейти к делу. — Не раньше, чем мы разобьем твоих людей. Фаталия рвалась к ним, рубила врагов направо и налево, отражала удары. Она догадывалась, что не в ее силах справиться с Белиалом. Но не попробовать она не могла. — Зачем тебе это, почему ты дерешься на их стороне? Тебя же интересует один Богоборец. Разве не так? — Эти люди помогают мне. — Они не люди. — Не важно… Танк и Белиал с вызовом смотрели друг на друга. Они не замечали того, что вдруг увидела Фаталия. Из леса, со стороны Черного Урочища, размахивая оружием, бежали три человека. Ирт. Горр. И Богоборец. Белиал не должен его заметить! Фаталия еще яростней рванулась вперед. Главный враг был совсем рядом… — И все же — давай поговорим. — Неудачное время ты выбрал для разговора. Я сейчас слишком занят. — А если так? — Белиал поднял руку и щелкнул пальцами. Фаталия кинулась на мага, не надеясь поразить его мечом, но рассчитывая сбить на землю подножкой или подсечкой — дать шанс Танку, спасти Богоборца, и весь свой отряд спасти: и кузнеца Сласа, и Рахата, и Лерика, и сестричку Фиву… Лязг оружия и людские крики странным образом растянулись; вопли раненных превратились в рык, посвист стрел обернулся гулом. Воздух сделался вязким, всякое движение замедлилось, а через миг и вовсе остановилось. Фаталия изо всех сил тянулась к Белиалу — но мышцы ее закаменели, кожу будто воском облили. Она рвалась вперед — но тело ее не слушалось. Все замерло. Люди превратились в статуи. Установилась полная тишина. И лишь два голоса звучали в ней. 9 Безумие продолжалось. Они собирались ввязаться в самую горячую, самую масштабную схватку из всех когда-либо виденных Глебом. Они мчались в свалку, в дикую мясорубку, вместо того, чтобы драпать от нее со всех ног. Грохотала, лязгала, скрежетала сталь. Вопили, хрипели люди. Кто-то то ли песнь пел, то ли молился: — И сказано: сила его бережет дружину его; сказано: каждая смерть его — жертва на алтаре справедливости; сказано: каждая жизнь его приумножит число друзей его и число врагов его… |