Книга Личный друг Бога, страница 72 – Михаил Кликин

— Нет, — покачал головой Глеб.

— Нет, — сказал Ирт.

Фива развела руками, а Горр только пожал плечами.

— Вот видите… — вздохнул хозяин. — Как все меняется. А ведь когда-то… Когда-то!.. — Он поднял глаза к потолку и застыл в скорбной позе.

— А теперь что? — поинтересовался Глеб, запивая великолепное жаркое отличным пивом. — Что изменилось?

Хозяин ответил не сразу — постоял статуей, словно молясь своим богам — кулинарным или каким прочим. Лишь потом, опустив голову, посмотрел на Глеба, как на неразумного ребенка. И сказал:

— А вы разве ничего не заметили, когда сюда шли?

— Да вроде бы нет, — осторожно ответил Глеб.

— И разве вам ничто сейчас не мешает?

— Ну… — неуверенно протянул Глеб. — Разве только пыль.

— Пыль! — вскричал Жотон Кулинар и обхватил руками голову. — Пыль!

— Что за цирк вы тут устраиваете, — поморщился Глеб. — Ну, пыль. Эка невидаль. Дождь пройдет, она уляжется.

— Не уляжется! — еще громче вскричал Жотон. — В дождь она превращается в грязный туман, и так же висит в воздухе! О, эта проклятая пыль! О, это проклятое место!

— Слушай, Кулинар, — недовольно сказал Ирт. — Кухня твоя великолепна, но вопли твои не дают получать от еды удовольствие. Успокойся, наконец…

Жотон умолк — кажется, обиделся. Сел за соседний стол, повернулся к гостям боком, пробурчал что-то.

— Что же это за пыль такая? — спросил у него Глеб, чувствуя некоторую неловкость из-за грубости товарища, и подозревая, что история этой деревни может оказаться весьма занимательной. Жотон посмотрел на него, словно решал, стоит ли начинать разговор. Увидел в глазах Глеба искренний интерес, кивнул и осторожно заговорил:

— Они думают, что это моя вина… Они все, все теперь настроены против… — Жотон покачал головой. — Да, раньше у меня было много клиентов, так много, что я держал помощников. Но и они не справлялись. У дверей моего заведения всегда стояла очередь, и одного только лошадиного навоза оставалось столько, что хватало на всю деревню! Вся деревня жила с моих клиентов! А теперь они этого не помнят, они не ценят, они во всем винят меня. Неблагодарные!.. Конечно, в чем-то они правы, — он вздохнул. — И я готов их понять, но и они должны понять меня… Слишком много клиентов, большая очередь, маленькая кухня, нерасторопные помощники… Ну что я мог сделать?.. — Он замолчал, очевидно, думая о том, мог ли он тогда что-то изменить.

Глеб и Ирт переглянулись, одинаково пожали плечами.

— Так что же случилось? — спросила Фива. И Жотон вдруг громко — так, что девушка вздрогнула и едва не подавилась — воскликнул:

— Да ничего особенного! В том-то и дело, что ничего особенного! Еще один Двуживущий маг, обычный голодный прохожий, заглянувший в мое заведение. Он не собирался стоять в очереди и хотел купить еды на вынос. Но я не продаю еду на вынос! Не продаю! И все об этом знают! Это же натуральное кощунство, выносить еду! Это неуважение ко мне, Жотону Кулинару! К моему таланту, к моей работе! Мою еду надо кушать здесь! С моей посуды! В этих стенах! А не хватать ее на улице кусками, грязными руками, на ходу! Она же потеряет вид и вкус, наберется пыли! — так я ему сказал. Но он словно не слышал меня. А я не собирался ему подчиняться… И тогда он, разозлившись, махнул посохом, крикнул какие-то непонятные слова, и на улице началась буря, все заволокло пылью, и вся моя еда оказалась испорчена, она вся была в грязи! Ветер улегся через минуту, но пыль по-прежнему висела в воздухе. А маг рассмеялся и сказал, что так будет целый год. И лишь через год, если у меня останутся клиенты Двуживущие, если их соберется здесь больше двадцати человек разом, — только тогда магия прекратит действовать, и эта проклятая пыль исчезнет!.. Прошел год. Потом еще один. И еще три года… Теперь все меня проклинают. Все, кто был обязан моему заведению, мои соседи, эти крестьяне! Они разговаривают со мной сквозь зубы. Они во всем винят меня! И следят, чтоб я никуда не сбежал.

— Неужели к тебе никто не заглядывает? — спросил Глеб. — Конечно, пыль немного мешает, но не настолько же!

— Заглядывают, — сказал Жотон. — Но все больше Одноживущие. Это какая-то странная пыль, на Двуживущих она действует сильнее, чем на нас. Проклятый маг!

— А ты не пытался подкупить нужное число людей? Договориться с ними, чтоб они хоть ненадолго к тебе заглянули.

— Я думал об этом, — вздохнул Жотон. — Но боюсь. Хитрить с магом опасно. Как бы не вышло чего…

— А я бы на твоем месте рискнул, — сказал Ирт.

Широко распахнулась входная дверь, и вмиг побледневший Жотон вскочил — должно быть, подумал, что вернулся маг, проклявший деревню.

— Доброго здоровья! — раздался веселый голос из облака пыли. — Может ли потратить здесь честные деньги компания добрых людей?!

— А! — Жотон заулыбался, шагнул к новым гостям, распростер руки. — Добро пожаловать, почтенный Дарил! Давно не было вас видно. Рад, рад!..

Вошедших было пятеро — три человека и два гнома; разряженный пузатый торговец, утконосый счетовод с плоской сумкой на боку, и три Одноживущих воина-охранника, вооруженные боевыми топорами. Торговец показался Глебу знакомым — кажется, они виделись совсем недавно. Только вот где?..

— Заказ как обычно? — спросил Жотон.

— Да. А потом повторим. Ты же знаешь, старина, как я люблю твою стряпню!

— Только почему-то, почтенный Дарил, вы никому о ней не рассказываете.

— Ты не прав! Я всем говорю о твоем заведении! Но эта пыль!..

— Да, проклятая пыль…

— А я вижу, сегодня у тебя удачный день… — Торговец встал посреди зала. Глаза его слезились, он вытирал кулаками мутные слезы и часто моргал. — Это просто замечательно! Я давно уже хочу поделиться одной историей, случившейся со мной в пути. Хотите верьте, хотите нет… Но… — Вдруг глаза его прояснились, а на лицо словно солнечный свет лег. Он хлопнул в ладоши и радостно воскликнул:

— Богоборец! Вот так так!

Глеб приподнялся, пытаясь вспомнить, где же они виделись с этим большим человеком. Не опасен ли он?

Ирт потянулся к молоту, Горр взялся за рукоять деревянной дубинки, Фива зажала глиняную горошину между подушечкой большого пальца и ногтем среднего пальца.

— Вот уж повезло мне! Дважды! Это ж надо!.. — Торговец надвигался на Глеба. Его охранники держались рядом, их топоры были наготове. Гномы — бойцы знатные. Да и человек, кажется, воин опытный: на лице — шрам, в глазах — холодная уверенность.

— Спокойно, — сказал Глеб своим товарищам. И тут же вспомнил, где он видел этого толстяка в богатых одеждах. Конечно же, в поле возле тракта. Около обезглавленного Фивой зверя. Торговец этот первым подошел к ним, чтобы узнать имя героя, победившего чудовище.

— Мир тесен, уважаемый, — улыбнувшись, сказал Глеб.