Онлайн книга «Черная кость. Книга 1. Князь-волхв»
Тимофей мысленно прикинул размер и вес самоцветного трона, сросшегося с Кощеевыми останками. Понятно, почему здесь… Не очень-то и потаскаешь за собой такой магический артефакт. — Ну что, налюбовался? — спросил Угрим. — Да уж, княже… * * * Они поднялись из тронного зала. Князь задвинул вход плитой. Угрим так и оставил яйцо с Кощеевой десницей на каменном люке. Из ниши князь вышел вслед за Тимофеем, вновь пробормотал неведомое колдовское слово и повел рукой по воздуху. Ниши не стало. С сухим треском и слабым шорохом осыпающихся земляных ручейков сверху опустился каменный полог. Сплошная кладка, которой не было прежде, заслонила и Черную Кость, и вход в Кощеевы чертоги. Надежно заслонила… Что-то подсказывало Тимофею: такую стену не взять ни зубилом, ни огнем, ни водой, ни тараном. Сильным колдовством только. — Ну что, пора выбираться наверх? — рассеянно сказал Угрим, задумавшийся о чем-то своем. — Что хотел, ты узнал. И даже более того. Здесь нам делать нечего. Вот разве что прибраться немного… Угрим бросил взгляд на Тимофеева гнедка. Двинул ладонью, шевельнул губами. Неподвижная конская туша с переломанными ногами и свернутой шеей начала погружаться в пол. Мертвый конь под седлом и в полной сбруе уходил в плотную, как камень, землю, словно в зыбучий песок. И — ушел, и — сгинул. Будто не было его тут. — Куда это ты его, княже? — хмуро спросил Тимофей. — В Кощеев зал? — Нет, Тимофей, нет. Туда так просто не спуститься. Туда ведет лишь один ход, и ты его видел. Угрим повернулся к лошадке Бельгутая. Низкорослая мохнатая кобылка почуяла неладное и тревожно заржала. Попятилась. Провалилась по колено в разверзшуюся под копытами твердь. Дернулась было в сторону — и сразу же увязла по брюхо. Яростно забившись, ушла по грудь. Потом по шею… Последнее отчаянное ржание-вскрик прервалось фырканьем и хрипом: несчастная животина захлебывалась сыпучей землей. Степную лошадку Угрим схоронил заживо. Быстро, деловито, без всякой жалости. — Все равно наверх ей с нами не подняться, — пояснил князь-волхв, поймав взгляд Тимофея. — Не протиснется она в подвальных проходах детинца. Да и ни к чему выводить отсюда лошадь. Не нужно, чтобы в Острожце видели татарскую конягу. Мысли всякие возникать начнут, догадки, за ними — слухи пойдут. А слухи, Тимофей, дело такое — за ними не уследишь. Просачиваются слухи-то. И мало ли куда дойдут. «Так бы сразу и сказал», — угрюмо подумал Тимофей, глядя, как подрагивающий, будто кисель, земляной пол вновь обретает былую твердость. Угрим широко взмахнул рукой. Разом погасли все факелы, кроме одного — горевшего в княжеской руке. — Погоди! — Тимофей, спохватившись, оглянулся на Бельгутая. — А он как же? Ханский посол по-прежнему висел в воздухе с поджатыми ногами и занесенным ножом. — Ничего с ним не станется, — отмахнулся Угрим. — Я же сказал уже: татарин этот мне нужнее живым. Как понадобится — сниму заклятие. А пока пускай себе висит. Идем. Князь вышел из подземного зала и повел Тимофея по широкой извилистой галерее с редкими ответвлениями тесных боковых ходов. Шли недолго. Угрим остановился у глухой стены. — Тупик? — удивился Тимофей. — Проход, — улыбнулся Угрим. — Только не для всех. Тут особая печать наложена. Ладонь князя-волхва коснулась мощной кладки. Уста вымолвили тайное слово. И… И кладки не стало. Растаяла кладка. Там, где только что громоздились массивные, сросшиеся друг с другом глыбы, открылся небольшой темный проем. — Ты первый, кого я веду этим путем, — как бы между прочим заметил князь. Тимофей вступил в открывшуюся пустоту молча и не без опаски. Следом шагнул князь. Еще одно слово, еще движение. Валуны, возникшие из ничего, вновь наглухо замуровали ход. И словно отсекли чары, заставлявшие факел в руке Угрима гореть бездымным ярким пламенем. Огонь зачадил, дыхнул привычной гарью, но в то же время ожил и весело заискрился, словно вырвавшись из опостылевшего полона. Тимофей огляделся. Он стоял в тесном коридорчике с низким потолком. Это был один из проходов нижних подвальных ярусов, расположенных под детинцем Острожца. Сколько раз доводилось спускаться сюда прежде — в порубы, погреба и кладовые. И мимо стены, за которой укрывался потаенный ход князя, Тимофей проходил неоднократно. Проходил, ни о чем не подозревая. Из нижних ярусов они поднялись на верхние. Подошли к приоткрытой массивной двери, выводившей из подвалов. Видимо, эхо шагов услышали за дверью. Молодой дружинник в сдвинутом на затылок шишаке и короткой кольчуге выскочил навстречу. Выскочил и остолбенел, ошалело глядя то на князя, то на Тимофея. Рябое лицо под светлыми кудрями вытянулось. Челюсть отвисла. Выпученные глаза, казалось, вот-вот вывалятся под ноги. — Ти-мо-фей?.. — растерянно пробормотал ратник. — Ты?.. Здесь?.. Парень явно не ожидал увидеть при князе сотника, отправившегося с татарским посольством в латинянские земли. — Ну я, — нахмурился Тимофей. — Ну и что? Он признал гридя сразу. Старшая дружина. Ермолай из второго десятка его сотни. Славный рубака, но не из самых смекалистых. Видимо, поставлен князем на страже с той стороны двери. Но зачем тогда сунулся без зова на эту? Почему пост оставил? Для такого должна быть важная причина. — Княже… Дружинник кое-как совладал с потрясением, отвел наконец глаза от Тимофея и остановил взгляд на князе. Замялся, отчего-то не решаясь говорить дальше. — Что стряслось? — нахмурился Угрим. — Княгиня… — облизнув сухие губы, вымолвил Ермолай. — Что княгиня? «Что княгиня?» — насторожился Тимофей. — Ищет… — хлопал глазами рябой дружинник. — Меня? — Да, княже, — торопливо кивнул Ермолай. — Тебя, княже. — Ну так скажи — пусть обождет в тереме. Скоро к ней поднимусь. — Так ведь она… — Ратник потупился. — Того… она, княже… — Ну?! — потребовал Угрим, теряя терпение. — Она уже… — Что уже? — Здесь она уже. — Как здесь?! — Князь недобро сверкнул очами. — Где здесь?! — Тут… там то есть… Дружинник, вжав голову в широченные плечи, кивнул на дверь за своей спиной. Угрим скрежетнул зубами. Волну вскипающего гнева, накатившую от князя, Тимофей ощутил почти физически. Ох, Ермолайке сейчас точно мало не покажется! — Кто пустил?! — яростно прохрипел князь. — Кто позволил?! — Так княгиня же, княже… — Перепуганные глаза, блуждающий взгляд, виновато растопыренные ручищи. Ермолай торопливо и сбивчиво оправдывался. — Идет вниз… и все тут… к князю, говорит… и ничего тут… И как остановишь… Ежели сама княгиня-то… |