Книга Бригада, страница 28 – Уильям Форстен

Пэт поднес к глазам бинокль и посмотрел на окопы, окружавшие город. К счастью, Эндрю приказал их вырыть еще осенью. Правда, работы были проведены кое-как, поскольку никто не ожидал, что уже к середине зимы враг доберется до городских ворот. Поэтому последнюю неделю несколько десятков тысяч человек, занимались тем, что сгребали снег в кучи, утрамбовывали его и заливали водой, чтобы хоть немного усилить оборонительные сооружения. Покрытые льдом земляные укрепления выглядели как в сказке, как будто это была ледяная крепость, в которой дети собирались обстреливать друг друга снежками, а не пулями и артиллерийскими снарядами.

Семь корпусов было размещено вокруг города. 1-й, 3-й, 9-й и 11-й, а также подразделения, которыми Пэт руководил в битве у Шенандоа, заняли окопы по периметру. От их первоначального состава осталось чуть больше половины. И оказалось, что сорок тысяч человек должны были обороняться на двадцатимильной линии.

Основная задача возлагалась на 4-й, 6-й и 12-й резервные корпуса, тщательно укрытые во внутренней части города. Сорок тысяч как следует отдувших и готовых к бою солдат. 10-й корпус выведен за пределы города для обороны восточного побережья и южной части Рима. Вместе с инженерными и вспомогательными войсками численность его армии доходила почти до ста тысяч человек. Кроме того, Пэт запросто мог мобилизовать гражданское население, дав ему старое оружие ополченцев, заряжающиеся с дула «спрингфилды» и кремневые ружья, сохранившиеся со старых времен.

Бантаги превышали по численности армию публики в три раза, что было не так уж плохо по сравнению с осадой Суздаля во время Тугарской войны и даже с битвой под Испанией, где каждого бойца приходилось по пять мерков. Однако различие состояло в том, что в данном чае соперник был также хорошо вооружен, а военачальник использовал современную тактику ведения войны.

— Гаарк попытается сразу же войти в Рим, — заявил Пэт, — он не станет ходить вокруг да около и оттягивать наступление. Он хочет найти укрытие в городе и сломить нашу волю. Так что до штурма осталось максимум два дня.

— Ты собираешься придерживаться своего плана? — спросил Марк.

— Это наш единственный шанс.

— Ты же знаешь, в каком сейчас состоянии бойцы.

— Наслышан, — ответил Пэт, — поэтому я надеюсь, что Гаарк бросит в атаку все свои силы сразу, и нам ничего не останется, как прижаться спиной к стене, оставив все страхи позади, и очертя голову ринуться в бой. Сражаться отчаянно — это мы умеем.

— А что Калин? — спросил Марк.

— Ты о чем? — Пэт сделал вид, что ничего не понимает.

— Я знаю, что ему предложили, — ледяным тоном заявил вице-президент.

— И что же это?

— Русские выходят из боя, а Гаарк дает им спокойно уйти и захватывает Рим.

— А что предложили тебе? — резко бросил Пэт.

Марк растерянно молчал.

— Гаарк достаточно умен и наверняка попытался натравить вас друг на друга. Так что он тебе предложил?

— Если мы сдадим Рим, он не станет по обычаю забирать десятую часть населения для Праздника Луны.

Пэт выругался и со всей силы стукнул кулаком по каменной стене смотровой башни.

— Кто-нибудь в армии об этом знает?

Марк отрицательно покачал головой.

— И ты ему поверил?

— Я верю в это, — сказал Марк и показал на рыщущих возле римских позиций бантагов. — Через два дня они нападут на мой город. В прошлый раз, когда нас захватили карфагеняне, это были цветочки. На этот раз Риму, городу, где жили мои предки в течение двух тысяч лет, грозит полное уничтожение от рук рассвирепевших варваров.

В его словах были горечь и боль.

— Даже если мы выиграем, что здесь останется, кроме обгоревших руин?

— Свобода. Город можно построить заново, а свободу мы потеряем навсегда.

Марк кивнул, но его черты были по-прежнему искажены болью.

— Неужели ты не понимаешь, что, если мы выиграем это сражение, мы выиграем войну?

— Да? Но даже если мы разобьем эту армию, Гаарк вернется назад, к своим заводам в пятистах, а, может, и в полутора тысячах миль отсюда. Мы что, пойдем за ним?

— Конечно.

— Тогда война будет продолжаться вечно.

— Чтобы сохранить свободу, нужно всегда быть начеку, как однажды сказал Эндрю.

— Эндрю, — вздохнул Марк. — Если бы он сейчас командовал, все было бы иначе.

Пэт проигнорировал выпад в свой адрес, потому что сам думал точно так же.

— Извини, но тебе придется меня потерпеть.

Марк улыбнулся и почти отеческим жестом похлопал Пэта по плечу.

— Ты молодец. Никогда не забуду, как ты воевал в Испании. Эндрю всегда говорил, что тебе нет равных в оборонительной тактике.

Пэт облокотился на парапет и похлопал в ладоши, чтобы согреть замерзшие без перчаток руки. Он посмотрел на небо, которое с утра было чистым, а сейчас затянулось дымкой. Глядя на солнце, можно было подумать, что смотришь через матовое стекло.

— Сегодня пойдет снег, а я надеялся, день будет ясным.

— Паршивая погода.

— А каково там этим гадам? Нам хотя бы не нужно тратить много топлива, чтобы согреться, и у нас, по крайней мере, есть крыша над головой.

— Пока они ее не сожгли.

— Да, битва будет жаркой, — сказал Пэт и, посмотрев на Марка, тут же пожалел о сказанном, потому что эта жаркая битва не оставит от его любимого города камня на камне.

— Меня хочет видеть Эмил, — добавил Пэт, — встретимся позже.

Оставив Марка у парапета, Пэт спустился по узкой винтовой лестнице и оказался в зале Сената, который в настоящее время служил штабом. Штабные офицеры стояли над картой посредине зала. Находившиеся на куполе наблюдатели уже сообщили, что видели Гаарка. В северо-восточном углу карты был помещен золотистый деревянный брусок. Голубые бруски показывали расположение бригад. Скоро они будут окружены красными брусками.

Телеграфисты, состоящие при штабе каждой дивизии и каждого корпуса, сидели и бездействовали, понимая, что скоро здесь начнется настоящий хаос.

За то время, что Пэт пересек комнату и подошел к охраняемой двумя сержантами двери, никто не проронил ни слова. Он был единственным человеком в городе, имеющим право беспрепятственно проходить мимо этих двух вооруженных карабинами ребят.

За дверью он снова спустился по лестнице и прошел по узкому коридору, где стояли еще два часовых. Когда он приблизился к палате, ему навстречу вышел Эмил с красными от усталости глазами.

Эмил показал на таз у двери. Пэт послушно вымыл лицо и руки в растворе карболовой кислоты, после чего он надел халат и марлевую маску, чувствуя себя при этом по-дурацки.

Эмил открыл дверь и впустил его.