Онлайн книга «Чужие игры»
|
Наконец устав от потока повторяющихся вопросов, Кината, словно затравленный зверь, исподлобья посмотрела на капитана, презрительно фыркнула и отвернулась. Остапенко озадаченно крякнул. Может, действительно, надавать ей по роскошной заднице? Глядишь, и перестанет притворяться – если притворяется, конечно… – Хорошо, – примирительно сказал он. – Скажи хотя бы, почему ты боишься «верхних»? Кината пожала плечами: – Я не то чтобы их боюсь, просто… С некоторыми вроде бы связана какая-то опасность, но просто ничего не помню. Остапенко в сердцах плюнул и откинулся на спинку кресла, скребя щетину на подбородке: – Как хоть выглядят эти «верхние»? – Обычно выглядят, как вы или я. Они же – тарлане. – Так почему же ты их боишься? – Я боюсь тех, кто правит «верхними». – Вот это уже точнее. Хорошо, а те, кто ими правит, – кто они такие? – Я не знаю! – всплеснула руками Кин. Круг замкнулся, Валентин шумно вздохнул: – Слушай, зачем ты меня дурачишь? Время тянешь, да? Подмоги ждёшь? – Ничего я не тяну! – Тогда рассказывай. – Я устала уже говорить, что я ничего не помню! – Мы все устали… Хорошо, кто такой Коулл? – Он… Да, он – администратор! – Администратор чего? – Всего. – Как так? – Да ну тебя к чёрту, не знаю я! Я сама ничего не могу понять и толком вспомнить – думаешь, это приятно? Остапенко раздражённо забарабанил по подлокотнику пальцами. – Всё спорите? – приоткрыл глаза Шорин. – Ну-ну! – Беседуем за жизнь, – буркнул Валентин. – Отшлепать бы её… – С удовольствием, шеф, я – только «за». Начнем? – Николай сделал вид, что встаёт и разминает кулаки. Кин ещё более подобралась на диване. – Да подожди ты! – махнул рукой Остапенко. Старшина рассмеялся и, мотнув головой, бухнулся на место. – Эх, добрый ты, Илья Муромец, добрый. – Он громко захрустел костяшками пальцев. – А помнишь Верку-пулемётчицу? Девка, конечно, красивая была, но нам пришлось вломить ей как следует, чтобы рассказала о схроне Рябого Махмуда… – Я всё равно ничего не смогу вам рассказать… – жалобно пролепетала девушка. – Я не помню! – Пока мы тебя не трогаем, – успокоил капитан, – но терпение у нас не резиновое. Давай ещё раз. Значит так: Коулл самый главный у вас, да? – Я не знаю, самый ли он главный, но он командует агентами. – Замечательно, превосходно! Идём дальше: что делают агенты? – Ну… За порядком следят… – Это типа полиции? – Н-не знаю… Наверно. – Так в чём разница? – Да не помню я, не помню! Что вы ко мне пристали?! – Кин закрыла глаза ладонями и помотала головой. – Косит, – безапелляционно заявил Шорин. – Все они такие, бабы. Пойду-ка я посмотрю, что там этот раб творит. Как бы чего не случилось! Николай встал и вразвалку направился на кухню, где возился Синг’сах. – Послушай, но днём же ты всё помнила! – Остапенко пересел поближе к девушке, Кин напряглась. – Почему ты вдруг всё забыла? Ты же была днём нормальным человеком! Как ты сама это объясняешь? – Не знаю! Я чувствую, что я всё знала когда-то, но… сейчас вспомнить не могу. Пытаюсь, честное слово, но не могу вспомнить! Тут Валентина пронзила одна мысль. Странно, почему он до сих пор не засомневался. – А ну-ка, встань и присядь десять раз! – резко приказал он. Кин от неожиданности замерла, вытерла глаза и удивлённо воззрилась на капитана. – Зачем?! – А ну, что я сказал? Быстро! – Я не буду, с какой стати? – буркнула девушка и плотно сжала губы. – Тогда э-э… танцуй! Ну?! Из проёма двери выглянул удивлённый Николай. Валентин махнул рукой, мол, занимайся своими делами. – Вот ещё! – Кин не двигалась. – Ты должна во всём нам повиноваться, разве не так? Ну-ка встань! – Да пошёл ты, придурок! Сам вставай! – Ты чё, Бендер? – округлил глаза Шорин и покачал головой. – Теперь и ты спятил? – Кажется, я начинаю понимать, – сказал Остапенко в первую очередь самому себе. – Ага! Блокиратор… Блокиратор! Всё ясно. – Чего блокиратор? Что ясно?.. – развёл руками старшина. – Я говорю, всё дело в том блокираторе, то есть инъекторе, понимаешь? – Валентин ударил себя ладонью по коленке. – Ну и что? Капитан стянул шлем, чтобы транслятор не переводил его слова для Кин. – Арн говорил, что инъектор вводит вещёство, которое блокирует волю, так? – Ну вроде да… – пожал плечами старшина, тоже снимая шлем. – Так вот. Никакую волю этот препарат не блокирует – он блокирует память! Понимаешь? Шорин пожал плечами: – Ну память так память. Что с того? Остапенко с досадой махнул рукой: – И ты говоришь это так спокойно?! Пропал такой кладезь знаний об этом мире! – И без неё всё узнаем, тоже мне, кладезь!.. Пара сисек да приличная жопа! – Николай круто развернулся и вновь пропал из поля зрения Валентина. «Чувствует за собой вину, что это именно он впрыснул девчонке эту дрянь», – подумал капитан. «Совсем обалдел от девчонки, дурак, – в свою очередь подумал Шорин. – А толку от неё – одни заботы… А вот Синг’сах молодец. Какой соус замечательный!» Остапенко так ничего и не добился от Кин. Она решительно отказывалась вспоминать события не только сегодняшнего дня, но и вообще – например, почему её все называли резидентом. Однако силу к ней капитан применять пока не хотел. В конце концов, Авван обещал непременно найти их всех, а там видно будет. Объяснения от него Валентин собирался требовать самые полные. Они решили просидеть здесь пару суток, благо продуктов в доме оказалось предостаточно. Если Авван к этому времени не появится, Остапенко с Шориным думали пробираться к арке, через которую они попали в мир баори. Конечно, переход доставит их на какую-то другую планету, но лучшего варианта действий в голову не приходило. Что делать с Кин, капитан решить не мог. Разумеется, её гравилёт они конфискуют, тут вопросов нет. Но бросать девушку здесь ему казалось не совсем правильным. Из кухонного помещения вернулся Шорин. Он прошёлся по комнате и выглянул в окно. |