Онлайн книга «Ночной дозор»
– Ну, какие нынче планы, душа моя? – Не знаю, мне все равно, – дернула плечом Вив. – Как скажешь. Хотелось просто быть с ним. – Ты голодная? – Не особенно. – Можем куда-нибудь пойти. – Как хочешь. – Неплохо бы выпить. – Только что выпил! – В смысле, виски. Опять помолчали. Вив снова стало зябко. Она подошла к батарее и растерла руки. Реджи не заметил. Он снова озирал комнату. Потом спросил, будто из вежливости поддерживая разговор: – Не заплутала, пока добиралась? – Нет, нашла легко. – Ты прямо с работы или как? Вив помешкала с ответом. – Ездила к Дункану, – сказала она, глядя в сторону. – С папой. Реджи знал про Дункана – в смысле, где тот сейчас. Но думал, парень сидит за воровство. Взгляд Реджи вновь стал внимательным. – Бедняжка! То-то мне показалось, ты немного грустная. Как там? – Нормально. – Гадко, что тебе приходится туда ездить. – Кроме нас с папой, больше некому. – Все равно скверно. Я бы своей сестре... Он замолчал. За стенкой хлопнула дверь, и удивительно близко раздались голоса. Мужской и женский, чуть раздраженные – видимо, ссорились; мужской слышался отчетливей, но оба, похожие на визг тряпки, которой полируют стол, доносились неразборчиво. – Черт! – прошептал Реджи. – Только этого не хватало! – Думаешь, нас услышат? – Нет, если не шуметь, а они продолжат в том же духе. Будем надеяться! Весело станет, если они поцелуются и надумают помириться. – Он ухмыльнулся. – Тогда кто кого опередит. – Я знаю кто, – тотчас сказала Вив. Реджи притворился обиженным: – Дайте парню шанс! Он как-то по-новому ее оглядел, потом протянул руку и зазывно проворковал: – Иди сюда, красавица моя! Улыбаясь, Вив помотала головой и осталась на месте. – Иди ко мне! – повторил он, но она не подошла. Тогда Реджи поднялся, ухватил ее за пальцы и, перехватывая руки, стал тянуть к себе, как матрос, выбирающий канат. – Гляньте на меня! – приговаривал он. – Я утопающий! Мне конец! Я погибаю, Вив! Он поцеловал ее, сначала легко; поцелуй длился, и оба стали серьезными, почти мрачными. Трепет, мгновеньем раньше поселившийся в ее сердце, разбежался по всему по телу. Казалось, будто каждая клеточка всплыла на поверхность. Его руки гладили ее спину и бедра, обхватывали ягодицы, прижимали еще крепче, и сквозь тонкое платье она чувствовала все выступы, пуговицы и складки кителя. Животом ощутила твердое шевеленье в его брюках. Удивительная штуковина, даже сейчас подумала Вив, привыкнуть невозможно. Бывало, Реджи утягивал ее руку вниз. «Видишь, чего наделала, – шутливо говорил он. – Это все твое. Там написано твое имя». Сегодня он молчал. Оба были слишком серьезны. Они мяли и гладили друг друга, словно каждый изголодался по прикосновениям другого. Из соседнего номера все еще доносились обрывки голосов. За дверью кто-то прошел, насвистывая мелодию. Снизу раздался удар гонга, призывавший постояльцев на ужин. Они целовались, почти замерев среди этого шума, но Вив казалось, что их окутала буря движений и звуков: прерывистое дыхание, бег крови, скольжение влажных губ, шорох ткани и кожи. Прижавшись к нему, она задвигала бедрами. Через секунду он отстранился. – Господи! – прошептал Реджи, отирая губы. – Что ты со мной делаешь! Она притянула его к себе. – Не останавливайся. – И не думаю. Только не хочу кончить, еще не начав. Погоди. Он сбросил на пол китель, сдернул с плеч подтяжки. Обнял и увлек ее к кровати. Ложе заскрипело, едва на него опрокинулись. Оно подавало голос во всех опробованных местах. Тогда Реджи расстелил китель, и они легли на пол. Его рука задрала ей подол и заскользила по голым бедрам над чулками. Она подумала, что помнется крепдешиновое платье, порвутся драгоценные чулки с волшебным рукодельем, но прогнала эту мысль. Смялись выпавшие из волос подснежники – пускай. Ноздри уловили противный пыльный запах гостиничного ковра; она представила мужчин и женщин, которые лежали на нем прежде, и тех, кто, возможно, так же лежал сейчас в других номерах, в других домах – всех, кого не знала и для кого они с Реджи тоже были чужими... Внезапно эта мысль возбудила. Реджи навалился; не переставая двигать бедрами, она раздвинула ноги, отдаваясь его тяжести. Забылись война, отец, брат; ее будто выдавили из оболочки, освободили. * * * Пожалуй, муторней всего было ожидание, к которому Кей так и не привыкла. Когда в одиннадцатом часу объявили тревогу, ей сразу стало лучше. Она потянулась на стуле и, смачно зевнув, сказала: – Хорошо бы сегодня лишь пару легких переломов. И ничего шибко кровавого; с меня пока хватит кровищи и кишок. И чтоб никого тяжелого. На прошлой неделе я чуть не надорвалась с тем полицейским на Экклстон-Сквер. Нет, пара худеньких девчушек с переломанными лодыжками, и будет. – А я хочу старушку, – в ответ зевнула Микки. Расстелив спальный мешок, она лежала на полу с книжкой про ковбоев. – Милую бабульку с мешком леденцов. Только Микки отложила книжку и закрыла глаза, как в караулку вошла Бинки – начальница станции. – Подъем, Кармайкл! – хлопнула она в ладоши. – Не спать на посту! Сирены, что ль, не слышала? Потеха-то начнется через часок-другой, но поди знай. Как ты насчет того, чтобы прогуляться за горючкой? Хауард и Коул, валяйте за компанию. По пути залейте водой грелки в фургонах. Ясно? Послышались стоны и чертыханья. Микки медленно встала, протерла глаза и кивнула сослуживицам. Все трое натянули шинели и отправились в гараж. Кей снова потянулась. Она посмотрела на часы, потом огляделась, ища какое-нибудь занятие, чтобы оставаться начеку, но отвлечься от ожидания. На глаза попалась колода замусоленных карт, которую она взяла и перетасовала. Карты предназначались солдатам – на рубашках были изображены красотки. Колода уже давно служила санитарам, которые пририсовали девицам бороды, усы, очки и щербатые рты. Кей окликнула Хьюза, тоже шофера: – Сыграем? Штопавший носок Хьюз прищурился: – Почем? – По пенсу. – Лады. Кей подъехала к нему на стуле. Хьюз сидел возле керосинки, от которой никому не удавалось его оторвать, ибо в караулке с цементным полом и кирпичными стенами в побелке – части гаражного комплекса у Долфин-Сквер возле Темзы – всегда было промозгло. Поверх формы Хьюз надел черную каракулевую шубу с поднятым воротником. Из длинных широких рукавов торчали его бледные восковые кисти. Невероятной худобы лицо с насквозь прокуренными зубами украшали очки в темной черепаховой оправе. |