Онлайн книга «Непрощенный»
|
Паучиха снова заскрипела, на этот раз то ли задумчиво, то ли раздраженно. — Вот я и говорю: шнеляем отсюда, пока нас не засекли. — А следы? — Хочешь — убирай. Коридор большой, наубираешься вдосталь. А мне время дорого. Тоже логично. Оставить чисто вытертую полосу среди повсеместной пылищи — значит, наследить еще больше. Поэтому Артем с тяжелым вздохом поплелся по коридору за своей спутницей. Идти пришлось недолго, и вскоре паучиха нырнула в дверной проем, за которым началась лестница, ведущая вниз — такая же крутая и узкая, как и предыдущие… но, в отличие от нее, хотя бы освещенная. И совершенно бесконечная. Артем попытался прикинуть, на сколько метров они спустились под «землю», и у него заболела голова. А ведь еще наверх ползти — столько же. Если, конечно, они не собираются выйти на противоположную поверхность диска. Как если бы проковырять туннель в Земле и из Европы попасть в Австралию. До Австралии — или ее местного аналога — они не добрались. Лестница все-таки закончилась, и Артем увидел дверь — точно такую же, как наверху: толстую, овальную и с колесом посередине. И это колесо просто напрашивалось, чтобы за него ухватились покрепче и повернули. По часовой стрелке. Случается, что в какой-то момент ты вдруг ясно понимаешь, что должен сделать что-то определенное. Просто должен — и все. Предки в таких случаях говорили о велении Божьем или дьяволе, смущающем честных христиан нечестивыми нашептываниями. Артем протянул руку, осторожно провел пальцами по неровной поверхности, стирая толстый слой пыли… Никаких сомнений. Четыре рельефных буквы складывались в короткое слово: ОТКР. Русский язык. И все вокруг разговаривают на русском языке, хотя и с изрядной примесью малопонятных словечек. Может, это все-таки глюк на почве передозы чего-то и научной фанта… — Что случилось? — поинтересовалась паучиха. — Знакомого встретил, — пробормотал Артем и снова навалился на колесо. Он чувствовал, что за этой дверью находится что-то важное. Но что? Вряд ли он смог бы ответить на этот вопрос. Как бы то ни было, там оказался коридор — точно такой же, как был наверху, и это разочаровывало. Зато, по крайней мере, не приходилось ломать голову над тем, что делать дальше. Пропустить вперед даму, закрыть за собой дверь и… И передвинуть вот этот рычажок под табличкой «Вакуумный фиксатор». — Ты что творишь?! — завопила Матильда, но ее голос потонул в змеином шипении. — Скипаем… — придушенно пискнула «вдовушка» — похоже, прекрасно понимая, что «скипать» некуда. Она метнулась к одной стенке, к другой, потом шлепнулась на спину и поджала все восемь лап. Обморок… Артем беспомощно уставился на нее. Что-что, а приводить в чувство паучих, пусть даже и разумных, ему не приходилось. Добро бы нашатырь наличествовал… а как ей делать искусственное дыхание? Он присел рядом на корточки и осторожно коснулся щетинистой лапки, похожей на сухой еловый сучок. — Эй, — окликнул он. — Вставай. Лапка слабо пошевелилась. — Диск… — обморочно скрипнула паучиха. — Сейчас разлетится… в артымац… — С чего ты взяла? — Ну… что ты там… дернул… — Вакуумный фиксатор? А что такого? Дверь запер и все… «Вдовушка» подскочила, словно ей дали пинка. На Артема уставились все восемь круглых глаз. — Ты с чего взял? Откуда ты знаешь? — Так ведь по-русски написано! Паучиха опасливо подковыляла к двери и некоторое время изучала непонятную надпись. — Как ты сказал? По… руски? Что было в ее голосе, Артем понять не мог. Удивление… недоумение… испуг… Но почему? — Ты же сама говоришь по-русски! — попытался объяснить он. — А здесь по-русски написано. Вы что, поголовно неграмотные? И умолк, чувствуя, что слова тут бессильны. — Это письмена Древних, — серьезно произнесла паучиха. — Их языка никто не знает. А мы говорим по-другому. И пишем тоже. — То есть? — То и есть. — А ну, напиши что-нибудь, — проговорил Артем. — Например? — «Открыть». Паучиха выбрала неистоптанный участок пола и вывела несколько загогулин, напоминающих помесь латиницы с японскими иероглифами. — Вот это — если «открыть» в сложноподчиненном предложении. А вот так… — она пририсовала еще одну кривульку, — в неопределенно-директивном наклонении. Вот так — в повелительном… — Хватит, — взмолился Артем. — Сколько у вас этих наклонений? — Шесть. А разве у вас иначе? Господи… И это называется «найти общий язык»! Однако Артем отметил два весьма любопытных момента. Во-первых, закорючек в написанном паучихой слове было меньше, чем букв, но больше, чем слогов. И во-вторых, ей даже в голову не пришло уточнить, в каком значении используется это слово. Можно ведь дверь открыть, а можно новый континент. — Хорошо, — «вдовушка» отступила на шаг и наклонила набок головку. — А как, по-твоему, это пишется? — По-русски? — Да… Поруски. Артем подвинулся, написал «открыть» — для простоты печатными буквами. Паучиха подошла поближе и медленно провела коготком по одной букве, потом по другой… — Это в каком наклонении? — буркнула она. — То есть «в каком»? — Ну… в повелительном, в неопределенно-директивном? — Нет. — Что «нет»? Окончательно замороченный, Артем схватился за голову. — У нас все по-другому, — жалобно пробормотал он. — Никаких этих… наклонений… — А как вы тогда понимаете, что дверь открывать надо, а не вообще можно? Вопрос, конечно, интересный. Проблема заключалась лишь в том, что ответить на него мог разве что профессиональный филолог, к коим Артем не относился. Склонности к изучению языков он не испытывал никогда. Стойкой «четверкой» по русскому и литературе он был обязан лишь любви к чтению и загадочной «врожденной грамотности», позволяющей не задумываясь ставить в нужные места запятые и не ломать голову над правописанием. Что касается названий склонений и спряжений, все это забылось сразу же после окончания школы — за ненадобностью. И вот надо же — понадобилось. — Слушай, — Артем скорчил умоляющую гримасу, — давай потом с наклонениями разберемся. На досуге. А то еще эти придут… кромешники… или кто-нибудь похуже. Паучиха выдержала паузу — достаточно долгую, чтобы у Артема появилось подозрение, переходящее в уверенность: его хитрость раскрыта. |