Книга Непрощенный, страница 60 – Татьяна Серебряная, Александр Лидин

Алларт покачал головой.

— Не был. И совершенно об этом не жалею.

По правде говоря, он изрядно покривил душой. Однако правдивый ответ — не всегда лучший.

— Неужели? — дама посмотрела на него с неприкрытым удивлением.

— Конечно, — фыркнул Алларт и глотнул из бокала. — Если вы о том гладиаторе, который ослушался барона… Раскройте уши да послушайте, о чем вокруг говорят — и смотреть не понадобится. И так все узнаете.

Изящный пальчик с ухоженным ноготком прижал строчку меню — так, словно его обладательница раздавила насекомое.

— Да, я именно о нем. Вы ведь знаете, что это гладиатор моего мужа?

— Кто же этого не знает?

— Да, в самом деле… — Дама снова задумчиво посмотрела на меню, потом перевела взгляд на застежку плаща Алларта — по крайней мере, так показалось копателю. — Кто этого не знает?

Она подняла пальчик, прицеливаясь в меню, но передумала и решительным тычком закрыла окошко.

— Кто этого не знает… — повторила она.

Подкатил робот-официант, выгрузил на столик креманку с десертом в форме разбитого яйца и двинулся прочь. Алларт проводил его взглядом.

— С чего вы взяли, что я буду вам помогать? — спросил он.

— Вы помогаете мне, а не моему мужу, — супруга Старшего смотрителя нежно улыбнулась и положила в рот крошечный кусочек десерта. — Я уже достаточно сделала для Отто. Боюсь, он понятия не имеет, что такое «благодарность». Во всяком случае, больше я пальцем ради него не пошевелю.

Вот как… Весьма вероятно, что так оно и есть. Либо Отто отправил сюда женушку в качестве подставного лица. Впрочем, это тоже можно использовать. Например, подставить жирного кусобаба в самый подходящий момент и…

— …хотя Отто, скорее всего, тоже нужна помощь.

А это — что правда, то правда. Поскольку за проступки раба отвечает не только сам раб, но и его хозяин. Тем более за такие проступки.

— И чем я могу вам помочь?

Женщина помешала ложечкой в креманке.

— Барон забрал гладиатора в Пыточную башню, — проговорила она. — Вы, конечно, понимаете, зачем отправляют в Пыточную башню?

— Да, я в курсе, — отозвался Алларт, прихлебнув из бокала чуть громче, чем принято в приличном обществе. Дама сделала вид, что не обратила на это внимания… или ей действительно было не до соблюдения приличий.

— Этот раб…

Она сглотнула, ее тонкие, красиво вырезанные ноздри дрогнули.

— Этот раб может сболтнуть лишнее, — ее голос звучал сдавленно. — Мне бы этого не хотелось. Надеюсь, вы меня понимаете?

Не отрываясь от бокала, Алларт поднял взгляд. Огромные глаза с темно-радужными контактными линзами смотрели прямо на него, затягивая, как в водоворот. И вдруг длинные ресницы качнулись — так неожиданно, что Алларт вздрогнул.

— Помогите мне выкрасть гладиатора из Пыточной башни, — в голосе госпожи Лутты зазвенел металл. — После этого делайте с ним что хотите. Можете отправить его обратно на Планету. Можете убить.

— Или вернуть вашему мужу.

Жена Старшего смотрителя с коротким смешком откинулась на спинку кресла и пробежала пальцами по пушистой обивке. Напряжение, сковавшее Алларта, исчезло.

— Нет, не стоит. Правда.

— А вам?

— Мне?

Женщина снова рассмеялась, но, как показалось Алларту, немного натужно. Кажется, теперь становится ясно, почему ей так нужно молчание Артема.

— Вы в своем уме? Зачем мне гладиатор, которого… которого нельзя даже выпустить на арену?!

— Вы правы, — благодушно проговорил Алларт, ставя на стол опустевший бокал. — Правда, я не понимаю, почему именно я…

— Потому что вы тоже имеете зуб на моего мужа. Верно?

Ох… А она далеко не так глупа, как могло бы показаться. Выбор у нее весьма невелик: времени в обрез, палач долго тянуть не станет. В любой момент пленник может проговориться. Скорее всего, госпожа Лутта стремится скрыть свой секрет не от барона, а от собственного муженька. А может, и нет. Как бы то ни было, об одном она не догадывается: о том, что Ар-тем — не пленник Алларта…

Не пленник, а…

Друг.

Эта мысль была настолько неожиданной, что у Алларта перехватило дух. Грудную клетку сдавило, словно при взлете без гравикомпенсаторов. Он бросил короткий взгляд на госпожу Лутту: не заметила ли она чего? Нет, вряд ли. Красавица лакомилась десертом и как будто потеряла к нему всякий интерес.

— Да, — проговорила она как бы между прочим. — Я взяла у мужа пробу генетического кода. Это поможет вам проникнуть в башню без электронных отмычек… или как это у вас называется. Правда, судя по вашей репутации, вы могли бы обойтись и без моей помощи…

— Но зачем рисковать, если можно обойтись без риска?

Госпожа Лутта понимающе кивнула и зачерпнула ложечку десерта.

— Вы очень проницательный человек. — Она проглотила горку ароматной розовой пенки. — С вами приятно иметь дело.

Она искоса бросила взгляд на робота, который обслуживал соседний столик, и почти неуловимым движением вытащила откуда-то маленькую полупрозрачную пластинку.

— Как только вы ею воспользуетесь, я об этом узнаю. Равно как и о том, что вы выкрали пленника. Можете показать его, можете не показывать — мне все равно.

Само собой. Еще бы у дамы, занимающей столь высокое положение, не было при дворе пяти-шести пар ушей!

— …Сейчас на вашем счете лежит шестьдесят мегакусов. Как только я узнаю, что у вас все в порядке, вы получите остальное. Поверьте, я в долгу не останусь.

Словно в подтверждение своих слов, жена Старшего смотрителя подозвала официанта и сунула в щель в его корпусе платежную карточку.

— И еще, — женщина подалась вперед, и копатель уловил тонкий, изменчивый аромат ее духов. — Клеточный сигнификатор, который нанесен на карточку, уже попал на вашу кожу. Прежде, чем мы отсюда выйдем, он окажется в каждой тысячной клетке вашего тела. Что поделать, иначе вам не проникнуть в пыточную. Так что не пытайтесь скрыться, Алларт. Обнаружить вас по сигнификатору проще простого. Разве что вас сожгут, а прах развеют по ветру.

Она выпрямилась, невинно улыбнулась то ли своему собеседнику, то ли креманке с остатками десерта, и добавила:

— Препарат-ингибитор — сам по себе достаточное вознаграждение. Но мне кажется, это не совсем справедливо, верно?

* * *

Они покинули «Квок» вместе. Их беседа вряд ли прослушивалась и записывалась: считается, что в подобных заведениях собирается приличная публика, которая может счесть вмешательство в свою личную жизнь оскорбительной… и отреагировать соответствующим образом. У оскорбленного дворянина, в отличие от оскорбленного лавочника, есть куда больше способов выразить свой гнев достойно — то есть так, чтобы обидчик горько пожалел. К тому же дворянам куда проще объединиться для достижения подобной цели. Это будет недолгий союз. Очень скоро мстители вспомнят о других целях и обидах и начнут грызться между собой. Но Тоар Гемельсоирский слишком хорошо помнил, что именно такой союз обиженных аристократов помог ему стать тем, кем он являлся сейчас. И старался, чтобы недовольство дворян не превышало определенного градуса.