Онлайн книга «Осень на краю»
|
Предпочтение в очереди на перевязку отдавалось, само собой, тяжелым раненым. Легкие и не претендовали на это, терпеливо ожидая своей очереди. Дрезины явно не хватало, и к перевязочному пункту подошли еще три санитарные повозки и даже автомобиль. «Ну ладно, повозки, предположим, в деревне мобилизовали, – обматывая бинтом, слой за слоем, чью-то изувеченную шрапнелью ногу, подумала Варя. – Но где она взяла автомобили?!» Она – это старшая сестра санитарного поезда Елизавета Васильевна Ковалевская… Да, загадочная особа! Сестра милосердная (Кауфманской общины) из военного госпиталя города Х., куда попала после окончания боевых действий в Маньчжурии, она упорно молчит о своем прошлом, а уж при случайном упоминании Волги и Энска вовсе замыкается в себе, хотя Варя видела, как внимательно вслушивается она во все разговоры, которые время от времени ведут, вспоминая места родные, сестра Савельева и фельдшер Долгов – ведь они оба из Энска, оба волгари. Это что-нибудь значит? Или не значит ничего? Впрочем, о тайнах сестры Ковалевской гадать бессмысленно, все равно не угадаешь, а сама она не скажет: более скрытного человека свет не видывал. Более скрытного – и более умелого организовать все как надо . И товарные вагоны, и транспорт для перевозки людей… От мыслей о сестре Ковалевской Варю отвлекло появление молодого поручика, легко раненного в ногу осколком снаряда. – Вы уж, сестра, не забудьте только написать мне перевязочное свидетельство, а то там, в тылу, и не поверят, что я был в бою, – озабоченно сказал он. – Да вы что, смеетесь, что ли? – спросила Варя и сама засмеялась. – Рана небось за себя говорит. – А все-таки напишите. Без этого я не уеду. – Сделайте одолжение, оставайтесь здесь. По крайней мере у нас будет один лишний партнер для преферанса, – вмешался в разговор один из докторов. Шутка. Как будто во время перевязки неистощимого потока раненых есть время для преферанса! Его и в поезде-то нету! Пока поручика перевязывали, он курил папироску и балагурил, показывая, что оценил шутку: – Ну это, знаете, дудки. Чтобы я у вас здесь остался, бездельничал… Да и не везло мне отродясь в преферанс. Вот ежели в покер… – Нет уж, покер у нас не ведется. Тогда поезжайте без свидетельства. Мы вам после его вышлем. Видите, нам некогда здесь заниматься письменными работами… – А пожалуй, верно, – согласился поручик. – Только, пожалуйста, господа доктора, и вы, сестрица, не забудьте мне его выслать. – Да ладно уж, довольно хныкать, – произнес доктор, окончив перевязку. Подойдя к другому столу, он черкнул карандашом в регистрационной книге пару слов, вырвал лист и передал поручику: – Нате, не плачьте только! – Вот спасибо! – воскликнул поручик. – Давно бы так. А то ведь знаем мы вашего брата: непременно забудете! К тому времени принесли на носилках тяжело контуженного капитана. Его осмотрели, потом обоих офицеров усадили в автомобиль и немедленно отправили в тыл. – Чаю дать, Варвара Савельевна? – тихо спросил Долгов, который на правах земляка старался заботиться о Варе. – Да я сама возьму, куда вам, вам некогда, – покачала она головой. Долгову и в самом деле было некогда: он принимал винтовки у раненых и записывал фамилии, чтобы осталось свидетельство: низший чин или офицер такой-то не бросили оружие на поле боя, не забыли где-то в дороге, а сдали по всей форме в санчасти. Легко раненный молодой солдат кое-как протиснулся поближе к Долгову: – Господин фельдшер, не забудьте, пожалуйста, и мою фамилию записать. Ховрин я, Климентий Ховрин. Винтовочка у меня номер… Вот она, господин фельдшер. Как бы не заржавела без меня… Кто ее теперь будет чистить? – сокрушался солдат. – Да не забуду, обожди ты! Видишь, очередь! – осадил его Долгов. – Так точно, очередь, – согласился солдат. – Ты, Ховрин, раньше перевязку сделай, а потом винтовку сдашь, – предложила Варя. – Так как же? – слабо, устало улыбнулся он, держа на весу, на уровне груди, левую руку, кое-как обмотанную бинтом, пропитанным кровью: должно быть, поспешную перевязку сделал во время боя санитар… Варя слышала, что санитара в этом бою вскоре убило. – Покуда я бинтоваться буду, там очередь пройдет. А мне винтовку… винтовку сдать… Видимо, для солдатика было куда важнее сдать в полной исправности свою винтовку, чем перевязать рану! Варя мельком глянула на его руку. Ладно, за полчаса ничего не случится, смерть от потери крови ему, во всяком случае, не грозит – спасибо тому убитому санитару. – Партию пленных привели! – торжественно провозгласил кто-то, и Варя отвернулась от Ховрина. В палатку заглянул незнакомый фельдфебель: – Здравия желаю, вашескобродия. Пленные, так точно. Я вот их сопровождающий. – Раненые, что ли, есть? – спросил доктор, который звал поручика играть в преферанс. – Всякие есть, вашескобродие! – доложил фельдфебель. – Так что раненых приказано доставить на перевязочный пункт, а остальных отвезти в штаб корпуса. – А всего-то сколько человек их? – Шестьсот человек с лишком, вашескобродие! – Ого, порядочно, слава Богу! – засмеялся доктор-преферансист. – Так точно, вашескобродие. Они были в лесочке и совсем не ожидали опасности, а наши зашли с фланга и окружили их, вашескобродие! – Ну, давай сюда раненых, а остальных можешь вести дальше. – Слушаю, вашескобродие! – радостно ответил фельдфебель, очень довольный, что избавится от части «груза». Отсчитали десятка два раненых пленных, а остальных повели дальше. – Эка наяривают германы! – хохотнул Долгов, стоявший у входа в палатку и видевший, что творилось на улице. – Гляньте только! Варя выскочила из палатки и поглядела вслед. Пленные маршировали по всем правилам прусской шагистики. Сопровождающий, добавив им: «Шагом марш!» – вдобавок подсчитал ногу: «Ать-два, ать-два!» Они и ударили маршем. |