Онлайн книга «Возвращайся, сделав круг»
|
Я замолчал, потом глотнул из бокала, промочил пересохшее горло. Ванда присела на подлокотник моего кресла. – Единственная причина, по какой я пытаюсь выяснить, кем я был, – чтобы сообщить его семье обо всем, что случилось. Хотя, конечно, все это чушь. Кому от этого станет лучше? Скорее уж нужно брать корабль и отправляться вдогонку за «пиявками». Возможно, они сохранили его сознание и еще можно что-то сделать. Если нет… Ванда съехала с подлокотника мне на колени. Я почувствовал ее запах – тонкий и свежий, – он вызывал в голове картинки зеленого луга, покрытого только выросшей травой. – Теперь ты понимаешь? Она повернулась ко мне и теперь пристально смотрела в глаза, теребя упавший на ее лицо локон. Только сейчас я разглядел крохотную изумрудную змейку у нее на мизинце, живое кольцо. Оно задерживалось на каждом пальце не больше пары секунд, потом переползало на следующий. Ванда по-прежнему молчала и смотрела куда-то вниз. – Эй… Она вдруг обвила мою шею руками и жадно поцеловала. Это было так неожиданно, так… жарко. Я упал в этот поцелуй, что есть сил держался губами за это мгновение, все остальное растаяло, плавало вокруг, пахло ванилью, и мятой, и свежей травой. Я зажмурил глаза, пытаясь ухватиться за хвост этого чувства, не отпускать… Первый поцелуй длится вечность, кончается внезапно и навсегда… Ванда отстранилась. – Прости, что-то я… Наверное, слишком… В общем, забыли. Воспоминание о поцелуе таяло, влага ее губ испарялась с моих… Ванда встала и пересела в свое кресло. Потом протянула мне полный до краев бокал, и я рассеяно взял его. На секунду наши пальцы соприкоснулись, и в голове снова повис туман. – Слушай, а что это за история со сборником эпоса? Не знаю, было ли ей действительно интересно, или она просто опасалась очередного прилета ангела. В любом случае, нам и впрямь нужно менять тему разговора. – В общем, по ошибке мне вместе с мемо-блоком закачали кучу волшебных сказок, древних преданий, героических саг – вообще всего, о чем человечество мечтало и фантазировало за время своего существования. Она улыбнулась. – Здорово. Всякие принцессы, драконы, благородные рыцари, да? – В том числе. Знаешь, это забавно, что древние сказки, которым уже тысяча лет, все еще помнят. Хотя уже забыли и те времена, и ту жизнь… Ты вот знаешь, что такое «веретено»? – Ну, такая вытянутая штука, на этот лайнер похожа. – А зачем она нужна была? – Что-то связанное с одеждой. Нитки на ней делали… – Делали… Генерировали… Ты знаешь, что такое «прясть»? – Тим, кончай, ты меня дурой выставляешь. – Прости… Я сделал пару глотков и поставил бокал на столик. – Интересно, что ты вспомнила именно про рыцаря, дракона и принцессу – это ведь всего лишь небольшая часть европейских сказок. А ведь есть еще японские, индейские, русские, китайские, индийские, не говоря уже о большей части европейских, которая никоим образом не затрагивает наш треугольник. Всякие «девочка со спичками» и прочие ужасы. Но о них, в отличие от вышеупомянутой триады, почти никто не слышал. – Почему? – По нескольким причинам. Огромная доля этих сказок «объясняла» людям мир вокруг них, природу вещей… Ну например, филиппинский народ табалои считал, что борода у женщины не растет, потому что ее оторвал муж, чтобы, пока женщина кормит ребенка грудью, она не выколола ему глаза… Ванда прыснула от смеха. Пример я, конечно, выбрал тот еще. – Понятное дело, что сейчас уже странно читать про твердое небо и дырочки-звезды. Вторая причина исчезновения львиной доли эпоса малых народов в том, что они жили в отрыве от цивилизации – в горах, во льдах, в пустыне или на островах, – и «цивилизованным» людям было сложно понять реалии их жизни, образ мысли, выдвигаемые ценности. – Тим, а ты студиозам лекции не читаешь на эту тему? Я смущенно почесал в затылке. – Нет пока… – Прости. Так получается рыцарь, спасающий принцессу от злого дракона, – это самое понятное для цивилизованных людей? – Да. Такие сказки демонстрируют упрощенные максимы. Есть Рыцарь, как воплощение справедливости, силы и ума – таким приятно считать себя, ну или хотя бы себя в будущем. Есть Дракон как воплощение опасности, несправедливости, проблем – в общем, всего отвратительного в мире, включая мигрень и плохую погоду. И есть Принцесса как воплощение красоты, мечты, идеала, которую нужно спасти от того же Дракона. И все это триединство постоянно ошивается в районе Самой Высокой Башни… Которой, как и Дороги Доблести в реальности не было и нет. Ванда улыбнулась. – Почему ты так уверен? – Потому что здесь не бывает прямых дорог. Она удивленно подняла брови, потом рассмеялась. – Что-то мы как-то… Трезвеем, наверное. Надо бы напиток сменить вверх по градуснику, а то сейчас совсем заскучаем. Ага? Я рассеяно кивнул. Ванда вывела винную карту и теперь постукивала по столешнице, намешивая очередной безумный коктейль. Подсветка озаряла ее сосредоточенное лицо, каждую секунду расцвечивала ее фигуру по-новому. Ванда бросила на меня короткий взгляд, видимо с намерением уточнить мои вкусы, но, заметив, как я на нее смотрю, быстро опустила глаза. Мне показалось, что она покраснела. А может, это был просто очередной блик… – Ну вот, это вроде неплохо. Пробуй. Я неуверенно взял бокал с густой синей жидкостью. Так и тянуло сначала его понюхать, но я сдержался. – Так на чем мы остановились? – За случайные встречи, Ванда. Ванда подалась вперед, пытаясь дотянуться до моего бокала, но я поймал ее рукав и сплел наши руки. Не знаю, пьют ли еще на брудершафт, но Ванда вроде была не против. Стоять нагнувшись ей было явно неудобно, поэтому я осторожно обнял ее за талию и усадил на подлокотник. Мы медленно выпили до дна и опустили бокалы. Ванда мимолетно чмокнула меня в губы и бросила свой бокал на столик. Я был уверен, что он снова разобьется. Нет… Зазвенел, останавливая вращение, замер. Ловко. – А не пригласишь ли ты даму на танец? – Но я не умею. – Приглашать? – Танцевать. – И слава богу. С профессионалами скучно. Загрузят себе мемо-пакет и танцуют. С такой рожей, как будто всю жизнь тренировкам посвятили. И все – одинаково, представляешь? Так смешно… Пошли. Я буду вести. Ванда схватила меня за руку и потащила в глубь зала. Темнота ее не смущала абсолютно – она бежала со всех ног, ни на что не натыкаясь. А мне только чудом удавалось сохранять равновесие и ни разу не загреметь. |