Онлайн книга «Возвращайся, сделав круг»
|
– Пей или уходи. – Что? – Я не ушел, ты не убьешь. Ты обещала… Она вздрагивает. – Я отключу тебя, разберусь со всем. А потом я отпущу – официально или нет. Ты мне веришь?.. – Нет… Я чувствую, как пульсирует кокон ее корней, сжимающий мое сердце. Кажется, что наши сердца бьются в такт, мы дышим синхронно и моргаем одновременно. Целую секунду мне кажется, что мы одно целое. Потом она произносит сквозь зубы, раздельно… – Черт… тебя… дери… И выдирается из меня, разворачивается, тонкая нить устремляется к Боуди и выключает его, как игрушку. Он валится на песок. Нить летит к следующему, тот медленно отмахивается, но белое жало входит в его ладонь, он падает без единого звука. Я вижу, как песок под другим солдатом взрывается – Эммади взлетает из-под земли, касается противника в воздухе и тот приземляется уже мертвым. Техноид бросается к очередному солдату, открывшему огонь. Потом робот перехватывает чей-то шокер… Через две секунды все солдаты лежат, а Ванда и Эммади кружат по песку. Я бросаюсь к ним, всем телом врезаюсь в грудь Эммади, расшибаюсь, как о каменную стену, вскакиваю, заслоняю Ванду. Я ничего не смогу сделать – без скуфа я ему не соперник. Но пока я могу стоять, он не тронет Ванду. И лучше бы он не спрашивал почему. – Мы теперь все против Империи. Либо вы оба сейчас вскрываете свои карты и выясняете, из одного вы лагеря или нет, либо мы продолжаем играть вслепую. Они молчали. Я повернулся к Ванде. – Мы будем играть вслепую и заключим с «жестянкой» временное перемирие. – Условия? На «жестянку» «уважаемый техноид» не прореагировал… – Думаешь, интересы пересекаются? – Пока нет. – Ну и отлично. Сообщишь, когда пересекутся, и я тебя поджарю. Он оставил реплику без комментария. Про меня они, похоже, забыли. Я прокашлялся. – Что теперь? Мы, все трое, внимательно осмотрелись, будто только что обнаружив себя посреди пятнадцати трупов, моря песка и Второй Империи Свободы, объявившей нам войну. И все трое молчали. Первым делом мы сожгли трупы. Взяли тяжелые бластеры с глайдеров и стреляли, пока от тела не оставалась груда вязкого пепла, смешанного с песком. Потом мы подвели глайдеры поближе и подорвали их. Ванда была уверена, что запись не велась, наблюдение с орбиты отсекали облака лиитов, поэтому разобраться, что же произошло с этим взводом, будет не так просто. – Остался твой жук, Тим. Ванда подошла и положила руку мне на грудь. Я снова почувствовал, как в меня входят ее белые нити. Эммади повернулся к нам. – Он улавливает пульс. Перестанет ловить – взорвется. Без аппаратуры его не вытащить. Ванда улыбнулась. Нити в ее ладони плясали, собираясь в тонкий стебель, похожий на замерзшую струйку крови. Свободной рукой она попыталась расстегнуть мою куртку. Я справился быстрее. Ванда приложила стебель к моей груди, и он начал врастать в кожу. Было скорее противно, чем больно. Растение не разрывало ткани, оно врастало в плоть. Ванда еле слышно произнесла: – Дройд, вырой мне ямку. Небольшую. Робот оттопырил указательный палец для выстрела. Ванда обернулась. – Не плазмой – всю микроорганику пожжешь. Руками вырой. Эммади усмехнулся. – Ну вот, я же говорил, что робот для человека всего лишь лопата… Он отошел к деревьям, где почва была потверже, несколькими движениями разгреб слой песка и ввинтился в землю ладонью… Хорошая лопата. Ванда взяла меня за подбородок и повернула к себе. – Смотри на меня… – С удоволь… Я не договорил – закричал. Ванда довольно грубо зажала мне рот свободной рукой. Я посмотрел себе на грудь, ожидая увидеть дыру размером с голову дройда. Нет, ранка была совсем маленькой и даже почти не кровоточила. Ванда на секунду прикоснулась к ней кончиками пальцев – и та исчезла. Я с удивлением заметил, что раны от ее ударов тоже затянулись. Колено встало на место, шея больше не ныла. Ванда закапывала свое растение. Ярко-красный пульсирующий бутон на тонком розовом стебле. Я подошел поближе – внутри цветка виднелась крошечная железяка. – Он воспроизводит пульс? Ванда кивнула. Эммади уже поднял один из оставшихся глайдеров, второй оставил мне. Я запрыгнул в седло машины, поднял ее в воздух и круто развернул, на секунду почувствовав себя лихим байкером. Ванда запрыгнула сзади, обхватила руками за пояс. Я замялся. – Сядь-ка ты лучше к Эммади. Не рискуй. – Ты не умеешь водить? – И это тоже. Ванда так долго колебалась, что я даже понадеялся, что она останется. Но потом она спрыгнула на песок и пересела за спину Эммади. – Черт. Ты холодный. Ванда неуверенно обхватила талию техноида. – Если хочешь, я могу выдать пару логических парадоксов, Эммади сойдет с ума, и его грудная пластина нагреется… Только не обожгись. Эммади вздохнул. – Тим, парадоксы существуют только для вас. Вы их очень любите. Они приводят вас в восторг. – В смысле? – «Умирают обычно за то, ради чего стоит жить…» – Разве Антуан был не прав? Эммади молчал. Попробовал бы он возразить. – Наперегонки? – Стремление к первенству тоже присуще только… Не дослушав, я рванул с места. – Тим? Это Ванда. – Он очнулся? Это Эммади. – Да… Похоже, эта штука напала на него… Это идиотизм. – Тим, как тирдоянин оказался у тебя на голове? Это не тирдоянин. – Тим, эта тварь вскипятила тебе мозг. Это не важно. Мне не привыкать. – Я восстановлю. Просто принеси еще парочку этих фруктов, чтобы я не свалилась в обморок. Стараясь не делать резких движений, я осторожно сел и открыл глаза. Ладони Ванды лежали на моих висках – она снова что-то творила там, внутри черепа, отчего перед глазами иногда вспыхивали небольшие молнии или на пару секунд пропадал слух. Эммади на заднем плане подпрыгивал и срывал со стрекозиных деревьев продолговатые коричневые плоды. Благодаря своему гравитатору, он прыгал неестественно высоко и надолго задерживался в верхней точке, срывая все плоды, до которых мог дотянуться. У меня сложилось впечатление, что он набирал их с запасом на зиму. Картинка была несколько сюрреалистичной – порхающий робот, бережно собирающий дары природы. |